Magic Europe: Sommes-nous libres? |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Magic Europe: Sommes-nous libres? » ИГРОВОЙ АРХИВ » Закрой глаза всем, кто тебя окружает [14.03.1959]
ЗАКРОЙ ГЛАЗА ВСЕМ, КТО ТЕБЯ ОКРУЖАЕТ▼ |
Abraxas Malfoy & Lord Voldemort [indent] Ты же не думал, что будешь просто работать, верно, Абраксас? Твой пост должен сослужить службу для того будущего, о котором мы так давно грезили. Сейчас. Без возможности отказаться. |
[NIC]Lord Voldemort[/NIC][AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
[indent] На фоне живописного озера, похожего на кусок темного венецианского стекла, на фоне призрачных полупрозрачных деревьев, этого сплетения древних узловатых веток, проступал сквозь сумрачный туман изящный силуэт Малфой-Мэнора. Место, остающееся неизменным в своем аристократическом превосходстве на протяжении веков. Родовое гнездо как символ чистокровной породистой знати и высшего круга. Так же как сам род Малфоев, он не оставлял к себе равнодушным. Ухоженные песчаные дорожки сада. Бесконечные пролеты лестниц, ведущих в юго-западное крыло. Столовая и библиотека в юго-восточном крыле. Просторные комнаты, похожие на заблудшие корабли в гавани, пережившей шторм. Надежное подземелье, недурно подходящее для полуночных собраний - три фута гранита над головой и двадцать одно охранное заклятие.
[indent] Испокон веков в поместье Малфоев ранней весной царила прохлада и мертвая тишина; древние камни поглощали тепло и шум, создавая иллюзию, что за этими стенами ничего не существует. Медленно проходили дни, старые часы в коридоре никогда не спешили, и стрелки двигались торжественно и степенно. Но в последнее время в Малфой-Мэноре поселились волнение и будоражащее движение. Еженедельные приемы, обеды с высокопоставленными магами из Министерства и их супругами. Всем известно, что у Малфоев лучшие приемы, а Гестия – идеальная хозяйка. В угоду своему супругу она с блеском организовывает изысканнейшие ужины, где в роскошной зале симметрично расставлены ровные ряды искрящихся шампанским узкогорлых бокалов, а кролик по-провансальски легко разделывается фамильным столовым серебром. Спеша исполнить ее приказы, домашние эльфы неуклюже семенят. Их огромные глаза слезятся и сходятся к переносице, когда они навостряют острые уши к ее словам. Слабые, только на расходы и годящиеся, пучеглазые создания. Иногда Абраксас ловил и душил парочку, находя в этом для себя развлечение от скуки или раздражения. Рука, затянутая в черную кожаную перчатку ловко и хрустко прихватывала гортань никчемных тварей, с силой выламывая хрящи. Это не существа, так, грязь из под ногтей магического мироздания. Одним больше-одним меньше. И никто ни разу ничего не заметил.
[indent] Семейный ужин сегодня – это его супруга и их сын. Гестия не закрывает рта и вещает светские сплетни о Розье высокопарными фразами. На лице ее легкие косметические чары, а мягкие ладони спрятаны под ажурными митенкам. Она так изящна и хороша собой, но взгляд супруга равнодушно мажет по кружевам на ее новой белоснежной мантии тончайшей гоблинской работы. Мерлин, какая скука.
Абраксас бросает на нее взгляд исподлобья. Он всегда держит спину прямо и за столом во время ужина локти его прижаты к бокам. Рядом, будто отлитый в той же форме, до нереального порой похожий на отца, маленький Люциус сегодня тих и бледен, спина чуть скруглена. Дважды в неделю отец заходит к нему в комнату, читает некогда изданные публикации Брутуса Малфоя о мировоззренческих взглядах по различным темам и беседует.
«- Никогда мой сын не скажет, что он равен отродьям грязнокровок. Так, мальчик?
- Да, отец. Да, сэр.
- Кем ты родился, Люциус?
- Малфоем, сэр.
- Кем ты умрешь?
- Малфоем, сэр.
- Умный мальчик. Ты не подведешь меня, не так ли, Люциус? Ты не позволишь опозорить это имя, не позволишь забыть его?
- Нет, сэр.
- Как лучше всего сделать это?
- Всегда быть сильным, сэр.
- Как?
- Любым доступным способом, сэр.
- А если найдется кто-то сильнее тебя?
- Объединиться с ним».
За внимание и хорошее поведение позволяются сладости по выходным - сахарная глазурь и сморщенные вишни, Люциус их так любит. А Абраксас любит видеть свое отражение в серых глазах отпрыска (таких же как у него) и гладить по мягким белесым волосам (таких же как у него) за послушание. Взращивание своей маленькой копии доставляет ему особенное удовольствие. Он любит его, как любят свое потомство все Малфои.
[indent] Наконец, инкрустированная трость Абраксаса отсчитывает два удара по каменному полу – ужин закончился. Острие посеребрено, и звук получается чистым и звонким. Осторожно Гестия освобождает краешек своей шелковой мантии из крохотных пальчиков Люциуса, взглядом отправляя его прочь. Ее муж ни слова ни сказав уходит в гостиную, чтобы наполнить подсвеченный каминным светом воздух размышлениями о делах и запахом виски. Здесь все как обычно. Серебряная посуда и вышитые скатерти, чеканные украшения и хрустальные вазы. Фарфор и шелк, платина и черное дерево, семейные реликвии, передающиеся из поколения в поколение. Фамильные портреты как всегда мрачно взирают со стен из своих высоких рам, Малфой за Малфоем.
[indent] Абраксас нервничал. Знак донимал его весь вечер. Медленно тающий под кожей черный воск – движущееся, трепещущее нечто. Когда метка начинает жечь, ему всегда хочется крепко сжимать руку в кулак. В тот момент, когда его рука держит трость, пальцы впиваются в глазницы змеиной морды так, словно хотят размозжить изумруды. Ощущение тупым ноющем пламенем пульсирует, выжигая с кожи по венам, мышцам и сухожилиям до самых костей. Разумеется, Том сделал все, чтобы от его клейма было сложно отвлечься и подумать о чем-то другом. Поэтому Абраксас осведомлен, что почетный гость уже на подходе. Ему не нужно включать воображение, он и так прекрасно знает, как Наследник печатает шаг по коридорам, по-хозяйски ориентируясь в его поместье.
Ухоженные руки взяли бутылку выдержанного огневиски. Беглый взмах тростью ознаменовал появление на столе пары пузатых бокалов со льдом внутри. Абраксас был одет в черное, только манжеты и воротник мантии отливали темной зеленью и были украшены вышитыми силуэтами змей. В тишине ожидания он заранее разлил напиток по бокалом на две персоны. Пока его лицо не выражает ничего. Отвернувшись спиной к двери, он напряженно выжидал, покуда на пороге гостиной не появится тот, кто сделал из его кожи самый дорогой пергамент.
- Милорд… - слова замирают над дрожащими нимбами свечей, холодное стекло бокала задерживается у губ. - Мое почтение. Рад встрече, - Крепкий аромат огневиски со льдом, устремившись ввысь, щекочет обоняние. Он делает глоток и поворачивается. Когда холеное лицо платиноволосого слизеринца обратилось к вошедшему, оно уже исполнено ненавязчивым заискивающим вниманием, и кривая улыбка уже змеится по губам.
[AVA]https://68.media.tumblr.com/0d4f1b525bde7d41ebe703adea26be3a/tumblr_on1v8qKjBI1r3luv0o5_r1_250.gif[/AVA][NIC]Abraxas Malfoy[/NIC]
[STA]Кровью. Плотью. Магией[/STA]
Отредактировано Game Shadow (24 марта, 2017г. 08:20)
[indent] Малфой-Мэнор всегда привлекал Волдеморма. Не потому, что величайший Тёмный Волшебник был ценителем высокой (или не очень) архитектуры; не потому, что сам стремился к богатству. Лорд напротив не испытывал рвения к приобретению материальных благ, считая их лишь частью естественных данностей, но не определяющей составляющей чистокровных, полноценных волшебников. Родовое же гнездо Малфоев в этом смысле... отличалось. Большое (огромное), представительное, вычурное. На самом деле одной семье, даже самой способной и продвинутой, не нужно столь большое помещение; излишество, скопленное за века и пришедшее из прошлого, где и семья являлась больше, и ценности собиралось немного иначе. Некоторый перекос избранности, некоторый перекос в подаче и позиционировании себя. То, что и делало это место наиболее привлекательным для Волдеморта: привлекательнее Лестрейндж-Холла, привлекательнее особняка Блэков, привлекательнее Нотт-Кастла. Именно поэтому. Малфой-Мэнор столь же велик и презентабелен, как и род блондинов; полон загадок равно также, как и его хозяева; однако при этом понятен, читаем и куда менее скрытен, несмотря на всю претенциозность, нежели уже названные места и семьи. Оттого и особенная атмосфера. Оттого и особенные ощущения. Отсюда и привычка навещать Мэнор при любом выпадающем случае, словно бы Лорд здесь чей-то крёстный или дядя по материнской линии. Малфои очень высокого мнения о себе, но не бестолковые лентяи; не изолируют себя в границах семьи, не избегают социума, не стремятся огородиться. Малфои, как и их родовая крепость, несмотря на все свои особенности открыты для других волшебников и всего сообщества в целом.
[indent] Сегодня Волдеморт почувствовал это с особенной силой. После нескольких недель отсутствия, после нескольких недель нахождения в сомнительных кругах, после нескольких недель прояснения и подготовки вопросов крайне сложных, Малфой-Мэнор чувствовался иначе. Он стал... социальнее? Наследник не привык думать, что ему кажется, потому считал, что в самом деле улавливал в этом месте недавнее присутствие других людей. Большого количества. С разным магическим потенциалом, полных волшебства, разных характеров, эмоций и мыслей, что пылинками продолжали кружиться в воздухе. Оно словно бы придавало огромному зданию новый смысл: теперь не пустовало, теперь не выглядело столь вычурно и «несоразмерно», теперь словно бы несло в себе посыл к становлению новой площадкой. Лорд не знал, нравилось ему это или нет — привык симпатизировать Малфой-Мэнору как раз из-за ранее озвученных особенностей. И всё же снова пришёл сюда. В который раз. Навестил словно бы не только обитателей особняка, но и само здание. Не торопился встречаться с хозяевами, не стремился быстро проникнуть в помещение, пройдя в нужную комнату. Ничего подобного, всё совершенно о другом. Тёмный Лорд любовался. Тёмный Лорд наслаждался. Тёмный Лорд пропускал воздух Мэнора через свои лёгкие, улавливал каждое его защитное заклинание, вдыхал магию с вековой историей. И совершенно никуда не торопился.
[indent] Метка дана самым приближённым к Лорду для того, чтобы они могли ощущать присутствие того, перед кем склонили колено. Сами. Со страха или от общей веры. Идея не Наследника, как и символика, однако именно он стал тем, кто взял в руки из начинания и придал им форму, воплотил на практике. Одна из них — бесценные следы на коже. Простая символика, облачённая во что-то по-настоящему значимое, важное — новый смысл, другая подача. Понятная пока только тем, кто начинал своё шествие с Тёмным Лордом. Многие шли с ним с самого начала, со школьной скамьи; другие присоединились по ходу, узнав о том, что существует некто, способный вернуть в Волшебной Британии всё на свои места. Тоже с меткой. Самые достойные, самые полезные, самые чистые. Те, кому Лорд Волдеморт не доверял свою жизнь, но коту Том Реддл доверил свои взгляды; те, кого объединяла магия, текущая в крови их плоти. Потому даже сейчас: пускай Малфой чувствует, что Тёмный рядом. Пускай знает, что Наследник собирается посетить его. Пускай ощущает это жжение на грани с болью, это присутствие, эту неотвратимость. И пускай ценит выпавшую ему честь.
[indent] Он неторопливо прогуливается по саду, по кустарным лабиринтам. Отсюда можно разглядеть и само здание со всех ракурсов, и выращиваемые эльфами растения в вековом саду. Окна, фасады, первые (пока единичные) цветы. Здесь всё застыло во времени, и особенно хорошо, что на улице до сих пор холодно и мрачно. В подобных тонах особняк нравится Наследнику больше. В таких тонах он словно бы снимает маску, обычно прикрываемую дорогими материалами, светом и знатными гостями. Обнажает скелеты, демонстрирует то, какова на самом деле она — родовая магия; волшебство, не загнанное в рамки запретов и общественного осуждения. Чистое, неприкрытое, абсолютное. До такой степени, что Лорд пока ещё позволяет себе самому соблюдать некоторые формальности, не аппапируя сразу в дом, лишь к воротам. Дабы, как уже понятно, насладиться садом; насладиться перекосами; уловить незримые изменения; величественно пройтись по твёрдой кладке, пережившей уже не одно поколение волшебников.
[indent] Наследник, всё же войдя в Мэнор, не спешит отправляться сразу к Абраксасу. Он позволяет себе по-хозяйски пройтись по коридорам уверенной походкой. Снова — не торопится. Этаж, другой. Задержался в библиотеке — таковые всегда являлись слабостью Тома. Самое ценное, что имелось в подобных крепостях; нечто более дорогое, нежели чёрное дерево или мрамор; самое ценное, полезное — знания о магии. Именно поэтому Лорд каждый раз задерживался в библиотеках, в том числе и у Малфоев. Мог засиживаться здесь целыми днями. Как раньше, ещё до отбытия в Европу, так и сейчас, спустя почти пятнадцать лет. В некотором смысле даже трогательно то, насколько Наследник, неспособный к глубоким светлым чувствам, ценил такие библиотеки, насколько ценил проводимое в них время, насколько... естественно выглядел среди всех этих книг и стеллажей. Почти мирно. Лишенный ненужного душевного содержания, Тёмный Лорд освободил много места для того, чтобы заполнить себя знаниями и магией. Ничто не могло помешать.
[indent] В этот раз произошло также. В этот раз ему всё равно не помешали, даже несмотря на то, что в какой-то момент мужчина оказался не один. На пороге библиотеки замер маленький Люциус, потерявшийся от увиденного гостя, а оттого застывший как вкопанный. Он часто мог встретить Лорда здесь, знал про отношение к нему родителей, с детства тоже вырабатывая в себе «правильное отношение», и именно потому теперь не знал, не мог сдвинуться с места. Ребёнок меткой не обладал, а мать судя по всему ненадолго оставила его в комнате, отвлекшись на иное поручение. Она, конечно же, тоже знала, что милорд скоро прибудет, потому и сама готовилась к этому как подобает. Особенно для того, чтобы не мешать. Как супруге и положено. Люциус же оказался единственным, кто не знал и не готовился. Единственный ребёнок, повторяющий своих родителей; будущее волшебного мира. Будущий сторонник Волдеморта; Наследник не сомневался — с Малфоями не могло быть иначе. Они имели свои недостатки и перекосы, но точно умели правильно выбирать сторону и сохранять некую преемственность.
[indent] — Подойди ко мне, Люциус, — обращается к мальчишке волшебник, оборачиваясь. Тот, не поднимая глаз и уставившись в пол, очень неуверенно подошёл к Лорду. Хорошо воспитан, правильно — Том отмечает это. Когда юный Малфой оказывается рядом, Том присаживается на корточки, наклонившись, и смотрит прямо в лицо блондину, слегка наклонив голову. — Почему ты здесь?
[indent] — Простите, — заикнулся. — Простите, с-сэр, — смотрит в пол, почти сглатывает. Выговорить «милорд» у ребёнка сейчас явно бы не получилось от нервов, страха и волнения, потому он не стал. Его эмоции слишком просто считываемые для Тёмного Лорда. — Я хотел... искал матушку... мимо шёл, ув-видел Вас, я, — голос мальчишки сел, он сглотнул. — Я не хотел отвлекать, простите.
[indent] Том немного насупил брови.
[indent] — Тебе читают книги из библиотеки, Люциус?
[indent] — Д-д-а, ми-милорд, — берёт себя в урки, вспоминает про воспитание отца и бытие Малфоем, в итоге выговаривая это пресловутое «милорд». Интонация отдалённо напоминает то, как звучат его родители, когда говорят это. Забавно. Тёмный это отмечает.
[indent] — О чём тебе читают?
[indent] — О семье. Об истории. О магии, милорд.
[indent] — Что ты запомнил лучше всего, Люциус?
[indent] — Я — Малфой, милорд. Это значит всё, — переводит дыхание, всё не решаясь поднять глаз. Словно бы у мальчика в горле пересохло — он звучит негромко.
[indent] — Люциус! Ми... милорд, — раздаётся женский голос. Лорд отвлекается. Это Гестия обнаружила пропажу своего сына, но теперь и сама растерялась, встретив уважаемого гостя соответствующим жестом. — Простите, что Люциус помешал Вам. Я решу этот вопрос. Рады видеть Вас, мило... — Том делает жест рукой, мол «не стоит».
[indent] — Всё в порядке, Гестия. У вас хороший сын, — Лорд позволяет себе провести своей пока ещё даже красивой, но уже трупно-бледной рукой по светлым волосам мальчика, после чего поднимается на ноги. — Почитай ему сказку о Братьях. Она должна ему понравится.
[indent] Когда Малфои спешат удалиться, чтобы не мешать, Волдеморт ещё какое-то время проводит в библиотеке, после чего всё же возвращается к тому, ради чего и пришел — к плану увидеться с Абраксасом. Тот теперь занимал весьма интересный пост. Удачный пост в удачное время, скорее даже так.
[indent] Неизменной уверенной и неторопливой походкой направился в гостиную, где по выработанной привычке и должен был находиться Малфой. Шаги волшебника нарушают тишину словно бы опустевшего и слегка похолодевшего от присутствия в нём Волдеморта немого Мэнора. Его, конечно же, ждали.
[indent] — Здравствуй, Абраксас, — переступает порог гостиной, собрав руки за спиной. Недолгий взгляд на Малфоя. Но прошёл не к мужчине, а к родовым портретам. Остановился у одного из них. В молчании, всё также собирая руки за спиной. — У тебя славный сын. Я чувствую в нём потенциал, — как и подобает полноценным волшебникам, как и велено самой природой; хороший признак, отец может быть спокоен касательно этого — Наследник оценил его отпрыска. — Он застал меня библиотеке, — «мы не столкнулись случайно», «я не искал встречи с ним», «он сам пришёл» — как бы подразумевает между прочим, давая родителю некоторые отсылки. Почти «побеспокоил». — Малфой-Мэнор наполнен свежими воспоминаниями. У тебя недавно проходили приёмы? — медленная подводка к делу; очевидный ответ. Они всё же были приятелями когда-то, хоть сейчас отношения несколько изменили свой вектор. Наследник уже полон сумасшествия, но пока оно не поело его с концами, позволяя поддерживать приятное общение. Помимо страха и знания собственной мощи, разумеется.
[NIC]Lord Voldemort[/NIC][AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
[indent] Его предки, прищурившись, не отрываясь в ответ смотрели на вошедшего гостя, их бледные заостренные лица немного похожи на него, на них не написано ни доброты, ни прощения. Малфои всегда были прекрасны, но все появились на свет с таким взглядом, словно видели слишком многое. Семья не просуществовала бы так долго, будь у нее слишком много моральных принципов; и всех ныне живущих, как продолжателей рода, это не миновало.
[indent] А Том изменился, но лишь внешне. Он все так же силен и жесток, надежен и способен манипулировать. Что-то есть в нем одновременно знакомое и странное, властное и вызывающее привыкание, скоротечное и пугающее. Том именно такой, каким Абраксас его помнит: честолюбивый, умный, совершенный, и он пахнет чернилами, старыми книгами и темной магией. Малфой наблюдал за ленивой надменностью его рук с пергаментно-белой кожей, за взглядом, внимательно изучающим портреты из-под полуопущенных век. Он уже не однажды ощутил на себе силу и власть, которую излучал этот волшебник. В напоминание о том под длинным рукавом мантии на коже выпирало узорным рельефом клеймо. Когда Том собрал их, чтобы благословить меткой, Абраксас думал, что она всякий раз будет оставлять след из пепла и окровавленную плоть. Теперь он всякий раз чувствует себя самым элитным пергаментом, ненаписанным письмом, несущим в себе тайны, которое сложили, сунули в конверт, запечатали и, наконец, отправили. Волдеморт писал слова на его теле, теперь всякий раз по его душе – это что-то среднее между дарением и грабежом, убийством и рождением – контракт, договор, из-за которого Абраксас всегда чувствовал себя принадлежащим и обязанным ему.
[indent] - Люциус – мой сын, мой образ и подобие. – Не смотря на недавнюю елейную улыбку, когда речь заходит об его отпрыске, тон блондина становится серьезным и твердым. - Я знаю, какой он, я знаю, о чем он думает, я знаю, чему научить и тщательно занимаюсь его воспитанием. Когда он подрастет, он получит ценные уроки и от Вас… - Например, как нужно обращаться с врагом, - … и станет верным сторонником правильных убеждений.
[indent] Полгода назад, когда Люциусу исполнилось пять лет, Абраксас учил его летать на метле, но, обучив основам, передал тренеру-профессионалу. В шесть он планировал целенаправленно руководить его образованием и, получив представление о направлениях, в которых мог бы успешнее всего развиваться сын, пригласить гувернантку. В семь он объяснит сыну, как нужно вести себя с конкретными людьми, а затем найдет (подберет) Люциусу подходящих друзей (свиту) – возможно, отпрысков Блэков или Краучей. Есть время еще подумать об этом.
[indent] - Вы были в библиотеке? - Глядя на него своими словно плавящимися серыми глазами, Абраксас изящным жестом провел рукой по и без того аккуратно убранным светлым волосам, как ореол окружавшим его голову. - Через пару недель мне доставят из Югославии два старинных фолианта по драконологии, возможно, они будут Вам интересны.
[indent] Малфой повел тростью, и оба бокала с огневиски медленно поднялись в воздух. Один из них плавно поплыл в воздухе к Лорду, заманчиво поблескивая содержимым. Второй бокал левитировал прямо в руку Абраксасу. Тот обхватил ножку и слегка отсалютовал своему гостю, в немом жесте приглашая его разделить с ним выпивку. Этот жест хорошо ложится на звучащие в гостиной слова – Том затевает разговор о мероприятиях, на которых последнее время вертелся Абраксас. И надо сказать, делал это не столько ради одного лишь желания запустить побольше пыли в глаза, но преследуя и прочие корыстные интересы. От услышанного всего секунду на его холеном лице отражалась настороженность, а потом на него вновь вернулась маска превосходства. Вопрос всегда таит зерно ответа.
[indent] - Ничто не скроется от Вас, мой Лорд. - Рука его опустилась на край стола, рядом с прислоненной тростью, пальцы любовно погладили набалдашник в виде змеиной головы. - Да, положение обязывает. Не смотря на то, что к моему величайшему прискорбию, последнее время в Министерстве развелось слишком много маглолюбов, я стараюсь окружать себя достойными магами. – Он прервался для краткого глотка, виски был добротный и пился легко. - Для нашей семьи было бы неоценимо, если бы Вы оказали честь присутствовать на следующем рауте. - Любезная улыбка делается безучастной, обращается взглядом вовнутрь, и это на краткий миг, как будто пауза на решение утаить ли очевидное продолжение фразы. «Нужны новые связи? Информация? Чем я могу быть полезен тебе?» Последнее он пытается подумать погромче. Мысль о том, чтобы поставить собственные желания выше пока не допускалась совершенно. Имя Малфоя обязывало. Имя старше, оно переживет еще не одного волшебника и будешь проклят всеми предками, если посмеешь смешать его с грязью.
[indent] Грязь. Он знал это слово и никогда не позволял себе забыть, кто подходит под это описание. Бесполезные, пустые существа, в чьих пальцах нет магии, или волшебники, слишком любящие это отребье и пачкающие о них руки. Другие семьи пожелали опуститься до уровня этих низших жизненных форм, говоря, что все мы волшебники, объявляя их равными себе. Но никто не сделал их лучше.
[indent] Смотреть на мир свысока было для Малфоя привычно-удобно. На мир, на магов, его населяющих – в особенности. Для любви и восхищения необязательно стоять на одной ступени, и чтобы видеть прекрасное – не нужно втискиваться в ряды простых обывателей магического мира, не нужно им улыбаться и искать расположения. Об любую неосторожную, попавшую в силки обаяния и восхищения душу, можно было вытереть ноги - обстоятельно, неспеша. Но получив должность в комитете, познал всю полезность собственной природной изворотливости. Хорошо вытирать ноги в дорогих ботинках из драконьей кожи о других, когда впридачу имеется гибкий позвоночник. Подленькие Малфоевские маневры легко давались на министерских простачках, но только не с тем, кто стоял напротив. В разговорах с Волдемортом он ежесекундно помнил об опасных ветхих переходах над пропастями, где неловкая интонация – отмашка к спуску лавины. Этот ведь хребтину переломает под мгновенный Круциатус и глазом не моргнет. Поэтому почтительность, с которой Абраксас ступает, его настороженная учтивость, ошпаренная не ограненной правдой, призваны расположить к себе. И не только в словах. Если твои размышления примут неуместный оборот, Абраксас, эта почтительность будет болеть во всем твоем теле, а воспитание закипит в венах и пойдет горлом, одаривая той чувственной искренностью, которую так желаешь, и в которой не посмеешь отказывать тому, кто сильнее.
[AVA]https://68.media.tumblr.com/0d4f1b525bde7d41ebe703adea26be3a/tumblr_on1v8qKjBI1r3luv0o5_r1_250.gif[/AVA][NIC]Abraxas Malfoy[/NIC]
[STA]Кровью. Плотью. Магией[/STA]
[indent] Почему-то так получалось, но Малфоям невероятно везло. Об этом говорило прошлое, это же подчёркивало настоящее, это же с особенной красноречивостью покажет и будущее. Если шутка про «лужа падает на Малфоев» и была правдивой, то несла в себе смысл куда больший: даже если весь мир будет знать, что это Малфой упал в лужу, а не наоборот, то по каким-то одним лишь дракклам известным причинам этот же самый мир будет делать вид, что упала в самом деле лужа. Гноить, завидовать, презирать, шутить шутки и пускать слухи, но при этом признавать, что да, Малфои — это показатель; что да, Малфои — это та самая особенная семья блондинов, очаровывающая своей вычурностью; что да, Малфои — это те самые волшебники, что промышляли драконами, позволяли себе павлинов-альбиносов и жизнь на широкую руку. Просто потому, что Малфои. Просто потому, что умели выбирать, за кем следовать, как следовать, когда следовать, и, что не менее важно и часто совершенно не свойственно (чепуха, на самом деле, если на кону жизнь) чистокровным семействам: Малфои умели перенаправлять свои амбиции и подчиняться. Делать это, но не терять от подобного ни лица, ни осознания собственной избранности. Потому, вероятно, что уже упомянутый талант выбирать правильную сторону. Трусость ли, удача ли, смекалка ли — факт. И сейчас, и в будущем Малфои будут с Тёмным Лордом. Сначала — Абраксас, после — Люциус, с которого родитель уже вкладывал необходимые идеи и ценности. А там, поди, и потомки. Оно ведь так естественно, так правильно. Кто, как не Малфои, знают о ценности чистой крови в полной мере. Нет, в этой семье даже параноидальному в вопросах доверия Волдеморту не хотелось сомневаться. Не просто так именно им он вынашивал планы отдать свой самый первый, самый сильный крестраж на хранение, когда придёт время.
[indent] — Уже сейчас, Абраксас, мы должны позаботиться о том, чтобы будущее встретило Люциуса, воспитанного на правильных идеях, с распростёртыми объятиями. То, что происходит в Министерстве, как и в Европе — в корне неправильно, оно не даст шанс таким, как твой сын, раскрыть себя в полной мере, — даже не обладая обширным эмоциональным диапазоном Лорд умудрялся быть харизматичным, умудрялся выражать многое. Том Реддл, староста; Наследник Слизерина; Лорд Волдеморт — эта черта оставалась неизменной, никуда не деваясь с годами. Своим спокойным голосом мужчина умел расставлять акценты и подбирать нужные слова. Даже его врагам хотелось дослушать, прежде чем попытаться запустить в него каким-то проклятием. А глаза, бездонные, всё менее человеческие и всё более страшные, умели идти в ногу со словами — гневно или фанатично блестеть, теряться в безразличии или выражать недовольство. Сейчас было точно также. Волдеморт с одной стороны не надрывается, не занимает себя активной жестикуляцией или излишне подвижной мимикой, однако всё равно умудряется передавать весь смысл в свойственной ему манере, не лишённой смысла. В такой, чтобы каждое движение брови, изгиб губ, движение руки или напряжение носа приобретало вес, подчёркивало и убеждало.
[indent] От неприятной, очевидной, а оттого ещё более досадной мысли про Министерство и непутёвых недо-волшебников, принятых запуганными консерваторами, мужчина ловит неприятную горечь, немного щурится и, в последний раз окинув картины, разворачивается к Малфою. Несколько секунд, и бокал левитировал в руку к Тёмному Лорду. Он поднёс его к носу, вдохнул аромат, но пить пока не стал. Прошёлся взглядом по комнате, после остановился на Абраксасе. Темно-бордовые глаза, почти чёрные, с узкими змеиными зрачками выражают спокойствие, некоторую апатию и... внимание. Лорд не привык приходить просто так, Лорд не привык игнорировать выпадающие возможности. Малфои выбирают правильную сторону, а Том этой самой стороной и становится. Они оба учились на Слизерине, который отбирает не только тех, кто наиболее чист кровью, но и тех, кто знает, что такое настоящая амбициозность и умение отделять зёрна от плевел. Разум, расчёт, но не безрассудная отвага и доблесть. Слизерин не говорил — змеи умеют разве что шипеть — Слизерин действовал, как и змеи выслеживали, окучивали, а после нападали на свою жертву.
[indent] — Возможно, — бесцветно соглашается Лорд после недолгих гляделок на блондина, после чего перевёл взгляд на свой бокал. Никуда не торопясь, им некуда спешить. Они могут позволить тебе действовать так, как нравится. Даже если торопишься, нужно уметь скрыть это. В некотором смысле, оно относилась и к причине визита Темнейшего к своему последователю. Одна рука касается палочки, чтобы сделать едва уловимый пасс, однако по итогу волшебник на этом так и останавливается ,не доставая своего инструмента. Чтобы почувствовать, врут ли ему, скрывают ли, не нужно прибегать к традиционной легилименции. Он это делает и без неё. Чтобы считать мыслеформы, быть может, насладиться увиденным — нужна легилименция. Для неё же нет конкретной формулы, нужен лишь любой пасс. Потому какое-то время Лорд молчит. Потому что делает уже указанное — наслаждается. Мысли Абраксаса ещё более сладкие, чем улыбка. «Посмотрите, милорд, я весь ваш; я верю; я сделаю всё, что потребуется, только скажите; моё имя может многое».
[indent] — Я подумаю над этим. В твоих силах повлиять на моё решение, — с некоторой мелодичностью змеиного шипения он отвечает и на слова, и на громкие мысли, пока не спеша поднимать взгляда на Малфоя. — Если Министерство не способно разглядеть опасности от едва ли не тысяч грязнокровок, то твоё ведомство может позволить себе не заметить одно существо. Наше общество давно не встречалось с жертвами, его необходим встряхнуть.
[NIC]Lord Voldemort[/NIC][AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
[indent] Стоило заговорить о магглолюбивых придурках и магглокровной грязи, лицо Абраксаса изящно кривит нескрываемое презрение. Он выражает полную солидарность со словами Лорда. Еще со времен школы у него не было ни малейшего желания общаться с теми, кто мог запятнать его имя. Отвратительные гриффиндорцы, хрипло смеющиеся в холлах, выставляющие напоказ свои моральные принципы и честь. От них не будет толка, если придет беда; они побегут к своим верным союзникам, только затем, чтобы им перерезали глотки и убили их детей, жертв родительской доверчивости и веры в сказку о вечном добре. Но Абраксас Малфой уже тогда знал, что он не из таких. Он не побежит, пресмыкаясь, на другую сторону, надеясь остаться в живых, продав свою душу прямо у ворот. О нет. Он научился делать ставки, сперва посмотрев немного на гонку, и даже потом ставить лишь на себя и свои интересы.
[indent] Абраксас неспешно по глотку пригубил алкоголь, смакуя на языке, пока приятная крепкая горечь прокатывалась по горлу. Но все эти мелкие жесты не отвлекают его от гостя. Он тот еще эстет, но неизменно он наблюдает за Лордом, прислушивается и всячески внемлет ему. Когда тот начинает как будто шипеть согласные в текучей вкрадчивой речи, Абраксасу кажется, что змеи, вышитые крохотными стежками серебристой нити по ткани обшлагов его мантии сейчас вильнут изгибами змеиного тела. Он даже на какое-то мгновение опускает взгляд вниз, но уловив суть произносимых слов, резко вскидывает глаза на своего почтенного гостя. И выглядит при этом так, будто ждет чего-то дальше. Например, скупой змеящейся улыбки, холодного смешка на тонких губах или чего угодно другого, подтверждающего, что это была шутка или он ослышался. Ведь не может быть, что милорд только что намекнул на то, что ему придется организовывать в распоряжение Наследника одного из драконов. Или может?
[indent] - Вам нужна одна из тварей, которыми занимается мое ведомство? – уточнил чуть растерянно. – Но… - Опасное междометие. Он замолкает. Аристократичные пальцы похожие на крупного бледного паука, обнимают резной бокал все сильнее. Дверь в гостиную была приоткрыта и влажные отблески прыгающего пламени лизали деревянную стенку. В какой-то момент он мог наблюдать, как тень Лорда мелькнула неестественно огромным вороньим крылом, затемнив фамильные портреты Малфоев.
[indent] - Конечно, вы правы, милорд. Нынешние времена требуют серьезных мер и действий. – Продолжает Абраксас, пока крошечные булавочные уколы жара перетекают из его вен к кончикам пальцев. Он нервничает. - Но привлечение драконов в наших целях это весьма… весьма непростая задача.
[indent] Если прислушаться особенно чутко, пожалуй, можно даже услышать, а если точнее, представить, как хрустит и прогибается позвоночник Абраксаса, когда тот юлит и извивается в каждой осторожной формулировке. Он хочет быть полезным милорду. Он вынужден повиноваться и повинуется, как демон, мятущийся в оковах пентакля, вынужден повиноваться тому, кто его вызвал. Полезность – вот вес его участия. Абраксас всегда ценил и очень дорожил тем, что Том подпустил его в свой самый ближайший круг. А ведь в юности все обстояло скорее наоборот, и в то время для него это было чем-то совершенно естественным. Возможно, самому одаренному ученику на их потоке нравилось, как он умел держать себя. Возможно, изворотливый ум. Возможно, упорство, с которым он добивался своего. Самый неотразимый парень, какого можно представить, платиноволосый потомок древнего чистокровного рода водился с ним, и это было бесподобно. Таким даже спустя время его видели остальные - высокий, статный, с прямой осанкой, внушающий уважение и страх, всегда элегантный и холодноватый, умеющий разговаривать и с Министром, и с клерками, с чеканным профилем, словно на медали… Жемчужно-серебряный дракон, его все еще можно узнать в самом себе. Но Тома со временем он узнавал все меньше. А знал ли он его когда-нибудь по-настоящему? На задворках памяти еще хранится пыльный образ некогда хрупкого мальчика из приюта, чьи серьезные глаза не скрывали в своих глубинах ни малейшего проблеска жизни, когда он смотрел на мир. Теперь тот мальчик вырос и мог уничтожить всех. Теперь Абраксас почтительно опускал подбородок в его присутствии. Может он изнутри был собой везде и всюду, но с милордом он менялся неизменно. Он чувствовал себя уязвимым. Эта тонкая вуаль трусливого благоговения и смирения, которую он носил в его присутствии, так неестественно тяжела. Но вуаль ничего не скрывает, она лишь искажает реальность, его реальность, превращая ее в нечто, что сложно описать словами.
[indent] - За драконами ведется строгий контроль, милорд. – Он принялся аккуратно разглагольствовать, проговаривая все то, что Лорд, конечно, знал и без него, но вплетая при этом попытку сопротивления. - Их популяция под серьезной защитой и наблюдением. Большое количество специалистов отдела регулирования занимаются каждым из видов. Они не поддаются дрессировке и на одного дракона обычно нужна группа квалифицированных драконологов. Позаимствовать одного для личного пользования даже в таких благих целях… - Вычурная фамильная трость посматривает на гостя бликом изумрудных круглых змеиных глазок, когда Абраксас на этих словах стискивает ее свободной рукой. - …очень рискованно.
[indent] Знаете ли, организовать похищение целого дракона это вам не медальоны у старух тырить. В Бюро исследования и изолирования драконов у Малфоя были свои доверенные лица, в Комиссии по обезвреживанию находились те, кто заглядывая ему в рот, хотели угодить ради тех или иных бонусов, в заповеднике Валлийских зеленых было пару должников, но Абраксас рассчитывал риски наперед и прекрасно понимал, что в случае любой заминки подобной авантюры он станет тем, кто может попасть под подозрение. Его преданность была абсолютной, но если существовал способ извернуться своей шкурой так, чтобы в ходе интриг оставить свои руки чистыми, а репутацию безукоризненной, Малфой предпочел бы обойтись подобным образом. В конце концов, они все еще жили в миролюбивое толерантное время. Почти…
[indent] «Почти» - потому что стоит ему взглянуть в змеиные зрачки напротив, воспоминания окатывают с ног до головы так. Крики – это первое, что встретило тогда, стоило появиться на месте. Тело какого-то грязнокровного выродка выгибается дугой в очередной судороге, голова откидывается назад, и отчаянный крик вырывается из сорванного горла. Струйка кровавой пены стекает из уголка рта. Палочка опускается, и жертва снова бессильно обмякает, лишь продолжительные мучительные судороги сотрясают тело на потеху благородной публике. Крики затихли, когда он подошел к остальным стоящим полукругом, но сначала на него обрушился запах. Тогда он понял, что к нему следовало привыкать, потому что с тех пор чаще придется наблюдать, как Волдеморт расправляется с врагами и предателями. Кровь, пот, обожженная плоть. Запах боли, запах унижения – самый сладостный и прекрасный для их круга избранных. Теперь же небо смиренно-серое, и люди еще не смотрят вверх, ожидая увидеть метку с черепом, бледную, как птица смерти, парящую над их домами. Этого нет. Пока нет. Пока нет широких размахов крыльев, устрашающих приближающихся звуков, угрюмых детских взглядов в небо, нет торопливых голосов в панике, ног, мчащихся к границе, волшебных палочек, укрепляющих защиту…
[indent] Но они настанут. С драконами или без? Он вместе с огневиски сглатывает этот привкус памяти, который, как ему кажется, скапливается у него во рту, и деликатно интересуется:
[indent] - Возможно, нам лучше поискать альтернативу?
[AVA]https://68.media.tumblr.com/0d4f1b525bde7d41ebe703adea26be3a/tumblr_on1v8qKjBI1r3luv0o5_r1_250.gif[/AVA][NIC]Abraxas Malfoy[/NIC]
[STA]Кровью. Плотью. Магией[/STA]
[indent] Встречать сомнения и уловки в общении с собой — это то, чего Волдеморт терпеть не мог. То, что его не задевало, но выводило из себя. Каждое принимаемое им решение — обдуманное, взвешенное, Лорд ничего не озвучит просто так. Если довёл до формы словесного выражения, то это напрямую значит — оно реальное, вполне исполнимое, и у темнейшего волшебника есть понимание того, как достигнуть озвученного. Хотя бы в общих чертах. А для деталей имеются его приближенные и менее важные инструменты, которые и дополнят картину.
[indent] Малфой не был тем, кто привык спорить. С кем угодно, но не с Томом. Так уж получилось, так уж сложилось, так уж установилось с тех самых старших курсов в Хогвартсе, когда Малфой одним из последних признал Реддла. Что значило: основательно, полноценно, окончательно, полностью. Малфои умеют отказываться от своих слов, но делают очень неохотно и в последнюю очередь (когда на кон поставлено само их существование и гордость), потому что согласие Малфоя — золото; их готовность признавать и подчиняться — нонсенс. Нонсенс, который случился с Наследником и которому с тех пор Абраксас следовал. Неизменно. В подтверждение этому посмотрите на всё, что происходило здесь и сейчас. Обстановка, постановка, передача. Уловите интонации, ноты, чувства. Загляните в помещение сначала глазами Волдеморта, а затем и Малфоя. Если сможете, а сможете только в том случае, если отследите историю, уходящую в Средневековье, полную ущемления, традиций и гордости. По обе стороны, даже несмотря на скверну с одной из сторон (более древней, более сильной, но уже не полноценно чистой, запачканной). Ещё будучи Томом Реддлом волшебник использовал свой недостаток как преимущество, как наглядную демонстрацию, как подтверждение своих идей на собственном опыте. Настолько верно, продуманно, убедительно, словно бы правильно и естественно, что все поверили. Даже Малфой, не видевший скверну в своём роде. От неё принято избавляться.
[indent] И вдруг он не соглашается. Пытается осторожно сказать об этом, намекнуть. С первых же звуков, стоило Абраксасу начать, Лорд уловил в них попытку увести и переиначить его решение. Нет, не так: ещё до того, как блондин заговорил. Однако факт того, что мысли и планы так и не остались мыслями да планами, перейдя в то, что можно озвучить — вот что важно.
[indent] Волшебник смотрит на Малфоя своими нечеловеческими глазами, не моргает, чуть щурится, брови едва напряжены в неодобрении. О, Абраксас точно знает, что это означает. Том не был эмоционален, его мимика не отличалась живостью, потому малейшее изменение лице — признак, знак. В крайне редких случаях хороший. Явно не сейчас.
[indent] Малфой продолжает говорить. Бокал в руке Наследника хрустнул, по стеклу пошла трещина. Одна, вторая, третья. Волдеморт не обращает на это никакого внимания. Даже когда через трещины просачивается налитая в него жидкость, стекая по стеклу и попадая на бледную, подобно то ли выбеленной бумаге, то ли трупной кожу.
[indent] Гость молчит. Гость не прекращает смотреть. А потом разжимает руку, отпуская протекающий и разваливающийся едва ли не на ходу бокал. Чуть наклоняет голову, в лице не меняется, на нём среди безразличия и всезнания проглядывается неизменное недовольство. Глаза словно бы стали темнее, в на самом их дне расплескалась и заблестела алая кровь.
[indent] — Ты даже не удосужился узнать подробности того, что я озвучил, а уже не соглашаешься с этим, — его спокойствием можно гвозди в гроб забивать, охлаждать Солнце и ударять, подобно кирпичу, упавшему с большой высоты. — Мне не нужны эти драконы. Мне нужны твои возможности не заметить.
[indent] Он переступает остатки бокала и делает несколько шагов по направлению к Малфою. Останавливается. Теперь волшебник на себе может почувствовать этот пробирающий и давящий холод, словно бы исходящий от Лорда.
[indent] — Скажи, Абраксас, ты больше боишься или сомневаешься?
[indent] Пускай скажет. Пускай проверит себя. Совсем недавно у Волдеморта было прекрасное настроение.
[NIC]Lord Voldemort[/NIC][AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
[indent] Он смотрит прямо перед собой и воочию наблюдает за метаморфозами. Видит так ясно, так отчетливо как его слова выдергивают чеку из неизбежного. То, как обращается эта мимика напротив – плавно, медленно, но неотвратимо, и заставляет тот час закрыть рот, едва ли не звонко хлопнув челюстями как искусственный болванчик. Словно привязанный, словно зачарованный он только внутренним усилием заставляет себя оторвать взор и опустить его.
[indent] Хруст. Звонкий. Он кажется сейчас преувеличенно пронзительным. В таком напряжении он может заложить уши. Абраксас смотрит вниз на то, как ломкое холодное стекло вспарывается сильными бледными пальцами, и крошево фужера сыпется вниз на ковер под полированными ботинками, что тот час начинают с сочным хрустом приминать осколки. Темно-янтарная крепко пахнущая жидкость сочится по руке, тонкой струйкой обвивая по контуру фаланги и запястья на манер бесподобного украшения. Он смотрит на это и сморгнув, ему вдруг кажется, что жидкость на пальцах совсем не коньячного цвет, нет, она насыщенно-бордовая, она горячая и пахнет медью и болью.
[indent] Мысль обрывается, как размотанный клубок, как только Малфой слышит голос милорда. Да, его спокойствием можно гвозди в гроб забивать. В его, Абраксаса, гроб. Из дорогущего вишневого дерева, с фамильными вензелями и серебряными ручками, за которые в натуге потащат эльфы, если он сейчас же не исправит собственное положение. Это как оступиться и пропахать метр по гравийной дороге, до головокружения ощущая содранные в лохмотья ладони, от пыльной боли даже подняться сразу не можешь, смотришь с виноватой улыбкой на полные руки песка и крови, как же так вышло.
[indent] Движение по траектории прямо на него действует отрезвляюще. Малфой подносит к губам собственный фужер и закрывая им разом посеревшее лицо, выпивает огневиски залпом. Острый кадык резко ходит ходуном, блондин даже не морщится, даже не слишком понимает сейчас вкус и обжигающую крепкую горчинку. Все что он ощущает в тот момент это гнетущий холод, который движется на него и пронизывает вдоль, поперек и насквозь. Холод во всем его присутствии. В его дыхании. В этих черных, непроницаемых глазах, где в глубине горели пестрые искры гнева. Это ирреальное лицо. Сердце неприятно забулькало в груди Малфоя под толщей вычурных сорочки и мантии, как будто грыжей лезло между ребер, рассеянность – преддверие аффекта. Абраксас опустил руку с бокалом вниз, наощупь повел в сторону. Где-то там стоял низкий столик на резных ножках. Не глядя вниз, он дрогнувшей рукой поставил на опору пустую чашу. Та с нелепостью и характерным звуком опрокинулась набок. По стеклу медленно потекла скупая капля, а вслед за ней заторопилась тонкая трещина. Но Абраксас этого не увидел. Он не смотрел никуда кроме этого лица напротив. Лакированные малфоевские туфли сделали шаг назад. Еще один. Осколки смачно хрустели под подошвой. Вдруг он почувствовал как впечатался лопатками в дубовую жесткость платяного шкафа, промерил позвоночником железные нашлепки украшений, и вздернув подбородок, замер - затянутый, будто беспомощный.
[indent] Вопрос выбора или-или прозвучал хуже скрежета по стеклу. Это было подобно зловещей альтернативе - ты выбираешь медленного яда и Аваду или Круцио и Кедавру промеж глаз? Любой вариант это зловонная мерзкая лужа, которая вот-вот рухнет на гордый лик Малфоя и обляпает его изнутри и снаружи.
[indent] - Я предостерегаю.
[indent] Вот она - мутится способность смотреть на ситуацию с позиции здравого смысла, и страх подкатывает теснотой под грудину. Подрагивают породистые ноздри. В это время у него что-то делалось с лицом, со взглядом. Смутно замечал, как меняются мины обоих, как растекаются зрачки в этот опасный момент. И все же увиливать и торговаться умел, но выпрашивать не привык. Канючить жалостью тоже не дозволялось фамильной статью характера. Нет и нет – заслужи. Выучил все построение еще мальчишкой с горячной доверчивостью молоденького школяра с нежными щечками, не оскверненными еще бархатной щетинкой. Только зубы стиснул мягко. Там же наловчился - все вполсилы. Без надрыва. И вернуть бы лицо. Пусть серое, но чтоб хоть не такое пришибленное как в первые минуты.
[indent] - Прошу прощения, милорд. Конечно, я заинтересован подробностями вашего плана, - что-то во взгляде его выцвело, оттаяло, оплавилось - заблестело ласковой угодливостью. Он пытается выправить осанку, пытается вернуть взгляду блеск прежней невозмутимости. Он как гибкий плавкий материал, получив вмятину постепенно выправляется обратно. А заодно и заново подбирает слова, свой драгоценный жемчуг.
[indent] - Но всякие возможности имеют свою цену. У меня они есть, но так же есть и риски. – тон выходит предупреждающе-грязный, здесь ты не королевская кровка, Абраксас, здесь ты на паритетных условиях со ним, и он больше, гаже, он сильнее, подлее и злее. Помни об этом. Всегда.
[indent] - Насколько рискованно то, на что я должен буду закрыть чужие глаза? Насколько оно рискованно… для нас? – он выделяет интонацией именно последнее слово, с нажимом, с окрасом, демонстративно подчеркивая его причастность и их единство. В это время его мысли и планы завертелись быстро подобно механизму. Если бы у рода Малфоев были бы свои правила жизни, свой личный свод понятий, часть из них могла бы быть примерно такого содержания:
"Лги последовательно.
Чем шире улыбка, тем быстрее Круциатус.
Даже в худшие моменты кто-то извлекает выгоду - убедись, что это ты.
Больше - хорошо, все - лучше.
Никогда не признавайся в своих ошибках, если можно обвинить кого-то другого.
Никогда не признавайся, если можно дать взятку.
Если никто не может этого доказать, ничего не произошло.
Никогда сам не делай то, что можно заставить сделать другого за тебя".
[indent] Последнее было важным именно сейчас. Абраксас понимал, что в любом случае не отвертится от приказа Тома, да он и не хотел бы этого, все же помнят о том, как сильно он желал доказать свою полезность. Но это стремление ударяло как о скалы об инстинкт сохранения собственной привилегированной шкуры. И тут уже не обойтись без того, чтобы проделывать необходимые манипуляции чужими руками. Собственно, как это делал сам Волдеморт. Подражание – наивысшая форма лести.
[AVA]https://68.media.tumblr.com/0d4f1b525bde7d41ebe703adea26be3a/tumblr_on1v8qKjBI1r3luv0o5_r1_250.gif[/AVA][NIC]Abraxas Malfoy[/NIC]
[STA]Кровью. Плотью. Магией[/STA]
Отредактировано Game Shadow (17 апреля, 2017г. 10:11)
[indent] Когда Абраксас увидел в Томе того, с кем стоит соответствовать собственным правилам так, как ни с кем более? Каждый раз, каждую секунду, каждый момент своего бытия. Чем дальше в будущее, чем дальше от пошлого, тем сильнее становилась эта необходимость. Почему так вышло? А и не суть важно, оно совершенно естественно. Потому что если такие правила разработаны, то когда-то должен был найтись некто, подобный Тёмному Лорду. Словно бы Малфои сотни лет вырабатывали принципы для того, чтобы однажды пришёл Лорд Волдеморт и, гордо заявив о планах, вынашиваемых ещё Салазаром Слизерином (образцовым для всех полноценных волшебников магом) около десятка веков назад, взял в свой кулак их всех. А Малфои были бы в первых рядах. Нет, не в первых, а в самом первом ряду. По крайней мере, романтизированный образ того, о чём они говорили, во что верили и к чему стремились, выглядел именно так. Пока ещё не началась война, пока ещё никто не следит, пока ещё все не боятся случайно произнести не то имя в не том месте не в то время. Пока и самому Абраксасу не стоит бояться вымолвить хоть одно лишнее слово. Или стоит? Тот, кто устроился первом в ряду, точно так же — первым — познает и нюансы. Раньше других.
[indent] Сейчас, когда Лорд стоит напротив, совсем рядом с Абраксасом, наследственный платиновый блондин имел возможность в очередной раз почувствовать это. Пускай возгордится. Тёмный Лорд счёл, что Малфой может быть полезен. Тёмный Лорд посещал его дом, не вызывая на ковёр в какое-то другое, менее достойное Малфоя место. Тёмный Лорд не желал разочаровываться в Абраксасе. Так пускай же и этим возгордится тоже, храня данную гордость с трепетом и благодарностью. Как отголосками того, что было заложено ещё давно, развиваясь и расцветая во времени; в память прошлого и под залог будущего.
[indent] — Предостерегаешь? — тихо, низким и хрипловатым шёпотом повторяет Том, едва перебирая губами и столь же незначительно вздёрнув брови.
[indent] «Даже так. Какая предусмотрительность,» — мысли холодные, выбиваются словно бы без слов где-то в воздухе, в не озвученном, но читаемом сопровождении. — «И страх, и сомнения,» — голова снова медленно несильно наклоняется, волшебник оценивает блондина. Тянет время, ведёт диалог с собой, рассуждает о том, как и когда лучше всего поступить с Абраксасом. Ему нравится то, что соратник и желает ему угодить, и верит в цели, и боится. Особенно приятно ощущается последнее. Ещё в наслаждение знать, что Малфой верит в то, что Том способен сделать ему больно; и что готов принять это. О, неописуемый вкус. Чтобы его ощутить, нужно вспомнить давнее-давнее прошлое, когда гордый платиновый блондин одиннадцати лет отроду сел на стул с видом важным, вознесённым; мальчика, который, когда шляпа назвала «Слизерин», прошёл к столу зелёно-серебряных, неся честь, себя и всю свою историю в себе. Уже тогда, ещё тогда. И смотрите сейчас. Смотрите ему в глаза, как это делает запятнанный Наследник Слизерина. Смотрите и читайте его. Всё, что в глазах Малфоя, посвящено Лорду. Сейчас там нет места ничему, что не было бы связано с Томом.
[indent] — А это, Абраксас, зависит только от тебя. От изобретательности и гибкости твоего позвоночника, — он всё также не опускает бровей, а глаза словно бы хитрят, играют, проверяют. Хочется взять белобрысого за глотку, заглянуть в глаза и спросить у них: «Насколько ты гибкий, а Малфой? Как далеко я могу завести тебя? Ты ещё можешь пытаться, а хочешь ли?». Высмотреть это на дне его глаз. Но Лорд сдерживается. Это желание остаётся где-то вспышкой подле него. — А теперь слушай то, что не удосужился спросить, — он то ли с издевательским, то ли с совершенно безучастным видом поправляет Малфою мантию у ворота, спокойно смотря за этим процессом, а не в лицо блондину. Свет подчёркивает скулы Наследника, ещё не потерявшиеся в Тёмный Магии. — Один почти случайный человек почти случайно привезёт посылку с почти обычным содержимым. А поскольку случайный человек окажется не совсем случайным, то он позаботится о том, чтобы Отдел ничего не заметил. И отдел случайно ничего не заметит, — он убрал руку от мантии и поднял глаза на волшебника с неизменным выражением, демонстрирующим ничто. — В отведённый день, а лучше за несколько дней до него, одно неслучайное лицо отправится в командировку. Скажем, в Болгарию. У тебя есть должники и дела в Болгарии, а? В любом случае, будут, — небольшая пауза. Ему показалось, что какой-то из портретов издал странный звук, что заставило Лорда с раздражением немного развернуть лицо и через плечо покоситься на картины. Те словно бы застыли в полной тишине. — Но ведь ни на кого нельзя положиться, верно, Абраксас? Именно поэтому одно небольшое упущение доверенного лица, — снова возвращается к Малфою, — и вот уже маггловский Лондон наслаждается видами на диковинную тварь, а Министерство думает, как да насколько им стоит унизиться и исправить то, что кто-то по ту сторону узнал о том, что то, что существует, есть на самом деле, — хмыкнул в не выраженной, но зловещей усмешке.
[indent] «Неужели твоей хвалёной гибкости не хватит на такую мелочь? Подставить, обойти, удивиться произошедшему, снять с поста неугодных сотрудников. Сколько выгоды», — дополняет, но не озвучивает продолжение, находя его элементарным. Если Абраксас не потерялся в своих подозрениях и страхе, то до него дойдёт. Особенно если потерялся. Если и после он допустит неосторожность сказать что-то лишнее... Палочка Тёмного Лорда давно просится в действие. Может быть даже хочется, чтобы Малфой сглупил? Возможно. [NIC]Lord Voldemort[/NIC] [AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
[indent] Сдерживаемое напряжение застыло в воздухе, обволакивая невидимым покрывалом всех присутствующих. Ему кажется, будто по ногам крадется холод, опутывая ватной слабостью стопы. В напряженной тишине любой шаг, шелест и скрип – все улавливал чуткий слух. Вместо аккомпанемента были выдохи, сдобренные хрустом битого стекла, да жесткая подошва мужских туфель по паркету. Абраксасу казалось, что часть осколков из под ног волшебным образом уже оказались у него в глотке. У Тома всегда наблюдался талант оказывать на окружающих сильное угрожающее впечатление. Чего только стоил тот момент, когда он приближался к Малфою, заставляя того семенить назад как нашкодившего домовика, и припечатывал словами лицом к лицу с той же мрачной невозмутимостью до последней черточки лица.
[indent] Он стоял, вжавшись в шкаф, и не мигая смотрел, как рука Темного Лорда поднимается и приближается к нему. В ногах ощущалась ватная слабость. Когда ему начали так по зловещему бережно поправлять воротник мантии, сердце застучало где-то под кадыком. Абраксас вцепился пальцами в собственную трость, безжалостно задушив змеиную голову в отчаянной хватке. Это то самое чувство, когда все поджилки напрягаются в струну от подозрения, что сейчас их будет выкручивать от боли.
[indent] - Можете не сомневаться в моей изобретательности, - тем самым отвечая на второй вопрос, наглядно показывая гибкость своих позвонков перед ним. Тех самых, по которым сейчас впору бежать холодному поту. Он заискивает, но говорит с напускным достоинством. И это так по-малфоевски. Это стремление даже в минуте от Круцио удержать свой подбородок по-малфоевски горделиво повыше - ради снисходительной капитуляции. Она неизбежна. Своеобразный тест-драйв на остроту восприятия. Они оба знают, кто здесь хозяин положения и принимают свои роли так приятно и естественно, будто в прошлом не было чего-то иного. Еще со школьных времен они были такими разными, но в то же время подходили друг к другу как кусочки пазла. Они были почти как негатив друг другу: чернота против белизны, хитрость против силы. Тот самый момент, когда они оба снизошли друг для друга и протянули руки, Абраксас не забудет никогда. Может быть, это и было настоящей связью. С тех пор у них были общие враги – шайка оголтелых гриффиндорцев, разделенные пополам нарушения школьных правил, потом общие цели, совместные планы, принятые решения, бесконечные часы, проведенные над самостоятельным копанием в темномагических ритуалах и даже забавные случаи от ошибок с ингредиентами, когда Абраксас с расфокусированным от дурмана взглядом вяло ворочал языком: «Том, как думаешь, если поджечь грязнокровку, она будет смердеть как носки Блэка или хуже?». То прошлое время пропастью разделило с настоящим. Теперь их лица несут печать прожитого времени, и уже ничто не будет как прежде.
[indent] Теперь Абраксас с готовностью впивался вниманием в его слова, жадно улавливая их смысл.
[indent] - Конечно, у меня найдется пара должников, которые будут рады со мной рассчитаться так, как мне это будет нужно. - Чтобы голос не дрожал приходилось сосредотачиваться на каждом слове. Адреналин в крови шкалил так, что на языке появился тяжелый медный привкус. - И я давно не был в Болгарии, срочная командировка туда пойдет на пользу.
[indent] Абраксас как будто принимал свою вынужденную жертвенность как украшение, не печальный удел или насильное выкручивание рук, а некую изюминку. Кажется, это именно то, что испокон веков называлось достоинством Малфоев. Система амортизации для внутреннего пользования. Нет, определенно он очень и очень старался сейчас управляться со своими внутренним миром и миром вокруг. Опыт в кознях и ухищрениях подсказывал Абраксасу оценивать и определять. Когда неожиданность падает, как снег на голову бесполезно гадать, как и почему это произошло. Не надо искать оправданий и не надо думать о том, как выкрутиться из неизбежности. Всем этим можно будет заняться позже. Если останется живым. Первым делом надо оценить ситуацию. Проанализировать. Определить минусы. Найти плюсы. В соответствии с этим составить план действий. Если сделать так, возможно, появится шанс продержаться и все провернуть как надо, а уже потом заняться всем остальным. Всегда лучше занимать себя стратегией, а не страхом. Мысли и планы завертелись быстро подобно механизму. Он памятовал о ближайшем приеме, думал о том, с кем и как нужно будет поговорить о предстоящем деле. Аперитивы, светская беседа, прощупывание позиций, определение слабых мест в обороне собеседника. И ни одного взгляда ниже подбородка. Сдержанные, холодные фразы, не выдающие мыслей, а потом нажим до тех пор, пока соучастник не сломается. И придется на этот раз без Империо, масштаб шумихи грозился обернуться серьезными последствиями, которые при удачном стечении обстоятельств по касательной пройдут мимо Малфоя.
[indent] - Но мне понадобится время для подготовки. Каковы сроки? - А пока наблюдал, как Волдеморт кружил цепким взглядом по его фигуре точно стервятник, высматривающий овечку на всхолмье и в момент хищного гона заглядывающий в нежные очи. - Милорд, это будет чудовищным унижением для Министерства и настоящий подрыв 73 статьи Статута о секретности. – «И позор для Департамента Регуляции и Контроля за Магическими Созданиями». – Я буду осторожен и сделаю все, чтобы задуманное прошло так, как надо. – И пока он болтал все это, умасливая самолюбие Лорда, его оцепенение постепенно отпускало его не без влияния только что опрокинутой внутрь щедрой порции огневиски. Он повел плечами и боком стал отодвигаться в сторону, норовя ужом выскользнуть из ловушки между шкафом и Реддлом.
[indent] - И позвольте профессиональное любопытство. – Продолжал разглагольствовать на маневрах Абраксас. - Какой породы будет диковинная тварь? – На рассыпчатом мокром крошеве из осколков фирменные ботинки из драконьей кожи вдруг повело. Ноги неловко стали разъезжаться в стороны, и теряя равновесие Абраксас юзом нырнул вперед, чуть не впечатываясь носом в предплечье Темного Лорда. Успевая выставить вперед руки, в одной из которых все еще была трость, он поскользнулся на него и уцепился за лацканы его мантии, уже напрочь теряя всякую стать и повиснув на нем на краткое, но ошеломительное мгновение. «О… Простите, милорд! Простите… » - спешно забормотал блондин.
[indent] Да, у Малфоя был очень гибкий позвоночник.
Отредактировано Abraxas Malfoy (26 апреля, 2017г. 10:30)
[indent] В какой момент почитание переросло в страх? Или в какой момент страх перерос в почитание? Когда разум и гордость Малфоя приняли подобный расклад? Наверное, должен был иметься такой момент, как у практически всех, кто Тома окружал. На самом деле, если озвучивать прописные истины, то у Абраксаса вовсе не было выбора. Он обязан был ответить так, как пожелает Лорд. Он обязан сделать так, как пожелает Лорд. То, что пожелает. Когда случился щёлк, и помимо приятеля и лидера Том стал этим, таким. Не Реддлом, а Волдемортом. Тем, чьи слова не подлежат ни малейшему сомнению, в противном случае — готовность принять наказание, каким бы оно не было. Молчаливым, бездейственным, поясняющим, пыточным — любое. Британец не был уверен в том, что у Абраксаса имелся этот самый щёлк. Их взаимоотношения развивались планомерно, поэтапно, поступательно, всё наступило само-собой.
[indent] Малфой принял Тома тогда, а дальнейшем всё было предписано. Если бы наступило меньшее, кем и как Лорд был сейчас, то вышло бы, что признал его Малфой зря. В семействе платиновых блондинов не могли принять кого-то меньшего, чем Тома Реддла, Лорда Волдеморта, Наследника Салазара Слизерина. Малфои не размениваются на мелочи, Малфои не признают кого попало, Малфои имеют на всё прописанные поведение, реакцию и взгляды. Малфои следователи традициям, и поэтому не были бы готовы встать на сторону кого-то меньшего, чем потомка самого Слизерина, великого волшебника и во многом отца того, во что теперь верило всё чистокровное сообщество, включая их семейство.
[indent] Нравилось ли Абраксасу то, что происходит? Получает ли он удовольствия от того, как всё складывается? Да, однозначно. Во-первых, установившееся взаимодействие подчеркивало: выбор им когда-то был сделан правильно, «преклонился» и принял он личность в самом деле выдающуюся и даже более того. Во-вторых, несмотря на все испуг, страхи, боль и нервы мало что могло сравниваться с гордостью и удовлетворением в те моменты, когда по итогу Абраксас делал что-то полезное, подчёркивая свою значимость. Для общего дела, для волшебного сообщества, для будущего, для Волдеморта. Кнут и пряник, основанный не только на простой человеческой физике, но и нечто более глубоком, запустившем свои длинные когти в самую глубину природы и сознания Малфоя. Даже этих двух факторов хватало, даже их было достаточно для того, чтобы перестать задавать вопросы и искать причины. Им достаточно, остальное не имеет смысла. Пускай будет так. Да будет так.
[indent] Поэтому Лорд теперь не без удовольствия, не без должного «подстилаться под него» наблюдал за всем, что происходило в блондине. В душе, в лице, в руках, в глазах. О, сколько всего выдавали эти серые блюдца. Казалось, что от каждой секунды, что Том смотрел в них своей бескрайней тьмой, они становились всё более и более прозрачными, теряясь в способности делать хоть что-то кроме того , чтобы отражать подобно зеркалу. Это и чудесно, и ужасно одновременно. Волдеморту нужно подчинение, но ему же нужны и личности, способные решить то, что он им поручал. Впрочем, Малфой решит. Были вещи, в которых Тёмный Лорд пока ещё не сомневался; аналогичные имелись и у Абраксаса. Он сможет. Том, в конце-то концов, ещё не выжил из ума и умеет планировать заранее, понимая всё и давая время на подготовку.
[indent] Волшебник кивнул в одобряюще-удовлетворённой манере, словно бы подчёркивая, соглашаясь и утверждая: «Болгария. от и славно». Малфой между тем извивался, подобно ужу или ещё какой мелкой гадюке, что мужчину даже насколько озадачило, прежде чем разозлило. Чего он боится с такой неправильной форме? От чего он выкручивается? Думает, что Волдеморт воткнёт ему палочку в живёт, покалечит, убьёт? Ну же, Абраксас, что за чепуха, что за неуважение! Словно бы не сам Тёмный Лорд пришёл к нему гости с наилучшими и благими намерениями! Волшебник в некотором недовольстве свёл брови, едва прищурился.
[indent] — У тебя будет две недели, — бесцветно выдал мужчина, ловя некоторый сарказм от того, как же пятился и пытался увилять от неведомых целей блондин. В некоторой степени даже переключился на данный процесс, находя его насмешливо-занимательным. И тешашщим самолюбие, естественно. — Китайский огненный шар, — в неизменной манере пояснил. О, воображение Абраксаса вне сомнения нарисует некоторые картинки касательно возможного зрелища и сопутствующего ему пожарищу. Том вот уже нарисовал, уже ублажил свою фантазию, теперь находясь в выжидательном предвкушении.
[indent] А потом происходит... это.
[indent] Лорд только и успевает что механически отшатнуться и отступить на несколько шагов, лишь благодаря собственной устойчивости не потеряв контроль над координацией и не упав. Удивительно: змея так пыталась извертеться, что в итоге подскользнулась на итогах собственных же слов. Его брови напрягаются, глаза выпучиваются чуть сильнее. В какой-то момент волшебник даже поморщился. Нет, не отталкивал Абраксаса, не пинал его, чтобы валялся: тот и без того вёл себя нелепо и уронил собственные достоинство. Пока ещё, увы и ах, Тёмный Лорд не потерял рассудка, помнил про свои цели и принципы. Пихать последователей, пусть даже и подчинённых, поверх их самих без повода он не планировал. Сейчас. Малфой, кроме того, столь забавно извинялся, побледнел, кажется, совсем, и едва ли потерял контроль что над речью, что над телом, что любое действие Тёмного Лорда заставило бы сердце блондина остановиться, замереть и отойти в мир иной. Это если без громоздкого юмора, язвы и сарказма.
[indent] — Тебе самому не тошно, Малфой? — если есть грань между сухостью и издёвкой, то это была она. — Враги — там. Вот что должно пугать тебя до попыток улизнуть из их компании. Здесь нет ничего, что тебе угрожает, — давление, пытки, боль? Бросьте, это всё в воспитательных целях, во имя общего блага, не летально. И даже без лишения имущества, здоровья и статуса. Этим всем угрожали враги извне. Малфой, похоже, на секунду забылся. — Следи за собой, — процедил сквозь зубы, сдерживая некоторое раздражение. Не достаточно сильное, чтобы наказать, а потому бессмысленное к выражению. Разве что в голосе, во взгляде. Ситуация всё прекрасно подчёркивала и без его вмешательства, а Абраксас достаточно дрессирован, чтобы её считывать. [NIC]Lord Voldemort[/NIC][AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
[indent] Каково, когда органы чувств и мозг работают не в одной команде. Да примерно вот так. Казалось бы, совершенная глупость, случайная полукомедийная нелепость вдруг раскрывается бутоном, демонстрируя грани сути Малфоя. Это не роза, это опийный мак. Прочь эту поэтику, мозг не проворачивал никаких силлогизмов, не думал. Тикают секунды метаморфозы – он унижен самим собой, он неловок и смешон в этой уединенности на двоих, чтобы превратить всю эту глупость в изящество, это ли не магия. Пальцы отцепляются от лацканов мантии, он учится вновь ингалировать воздух и пристально глядит в матовые глаза Волдеморта. Малфой отшагивает от него на пристойное расстояние, чтобы пальцами бегло смахнуть упавшую на глаза прядь волос. Приподнимает голову. Расправляет плечи. Перехватывает трость под основанием набалдашника. Посмотрите, как меняется взгляд этих ртутных глаз, блестящих как серебряные монеты. Разве умеет кто-то другой так обращать конфуз в высокое искусство перевоплощения? Все это изнутри молчаливо – кувырок стати, когда она притягивается обратно к лицу как плюс к минусу, потому что такова его суть. Сейчас он дает фору любой чешуйчатой гадине с герба их любимого факультета избранных в том, как умеет сбрасывать шкуру и извиваться шипя на разный мотив. И это та изнанка, которую он доверяет лишь тому, кто впивается сейчас в него презрительным воспитательным взглядом и хлещет пронзительными фразами. Это все только для тебя, лишь для тебя одного, ты ведь знаешь. Никто и никогда не увидит его такого, он этого попросту не допустит, но Том – Наследник – его Темный Лорд - Волдеморт – с ним невозможно спрятать хоть самую гнилую или слабую часть себя, он знает его, он видел его, Абраксас перед ним со степенью доверия вывернутой шкуры. Разве это унижение? Абраксас не смотря ни на что тешит себя тем, что он по правую руку от него, а не под ним. Верность. Твердая. Непоколебимая. С тонкой подложкой из чего-то смутно напоминающее фанатизм, но фанатизм рассудочный и осознанный. Он присягнул и облачился в него, позволяя себе любую даже убогую искренность с тем, кому отдал свои убеждения и принципы и готов был чеканить шаг рука об руку по головам всех неугодных.
[indent] - Этого достаточно. - Щеки цвета молока на снегу напряглись до видимых желваков на скулах. За две недели он управится, 14 дней приемлемый срок, чтобы осуществить шалость, что отзовется безумием, жертвами и паникой. Абраксас с беззвучным «Эскуро» ведет тростью, убирая под ногами следы недоразумения. Он не хочет склеивать воедино несчастный бокал, он хочет напрочь стереть память об этом. Ковровое покрытие вновь как новое, паркет первоначально чист, не напоминая ничем о случайности. И диалог в том помощник. Малфой заинтересованно поглядывает исподлобья на Волдеморта, когда тот называет ему породу дракона.
[indent] - Прекрасный выбор. – Он даже не сомневался. - Это начало большого кровавого террора.
[indent] Однажды Туманный Альбион вздрогнет от неистового рыка и размаха широких чешуйчатых крыльев, - они горячие, блестящие и живые и от каждого движения огромного тела невероятной животной красоты сокращаются под толстой шкурой мышцы и сухожилия. Он ввергнет в страх, он посеет ужас. Этот красавец, изголодавшийся по вольному небу, всколыхнет заскорузлый ничтожный мирок, утопит его в невинных жертвах как предзнаменование. Однажды утром Лондон впервые увидит Смертный знак и недосчитается десятка магглов. А Лорд опробует своих приспешников в деле. Они стали проверенными магами, но, к сожалению, после этого их может быть гораздо меньше, чем накануне. К сожалению для них. Не все умеют предавать, как однажды могут оказаться не готовы применить Аваду даже после пытки Круциатусом. А ведь убивать совсем не сложно. Зеленая вспышка – и все.
[indent] - Я проконтролирую исполнение… - с коротким кивком. Через пару дней он позовет на аудиенцию мага, которому не посчастливилось стать его должником и непосчастливится дважды, став отныне его исполнителем в доверенном предприятии. И тогда будет совсем иной Абраксас Малфой. Тогда будут неспешные, широкие шаги по касательной. Наученный опытом, он предпочитал на корню отрезать отступление. Задвижка на двери съедет в паз, плотно войдет безо всякого драматичного скрипа. Абраксас нависнет над мужчиной, найдя точку опоры в закрытой двери, бегло оценит его лицо, перебегая металлическим взглядом от приоткрытого рта (от должников разит полынью) к налитым осторожностью глазам, и накроет обтянутыми лайковой кожей пальцами его подбородок, лениво пожмет пальцами. Это его сладкое, сладкое чувство всесилия. Больше, чем возбуждение - попробуйте сегодня власть, рекомендую, понравится непременно. Сравнимо только с тем физическим восторгом, от которого дышишь через раз в детстве на перья маленького птенца павлина, на скорлупу невылупившегося дракона и прочих дивных тварей. Это чувство не спутать ни с чем. Одна поза жертвы, псевдо-затравленный взгляд лижут эго там, куда словам не добраться. Он будет отчетливо ясен в выражении своей просьбы и угрожающе конкретен в предупреждениях о том, что будет, если что-то случится не так. Он будет убедителен настолько, чтобы визави сделался послушнее прикроватного коврика, до вскриков, соплей и крови. Малфой оценит ситуацию как премного аппетитную. Он тронет дернувшийся кадык, выдерживая взгляд. Механизм запустится, картина обретет очертания и концепцию.
[indent] Да-да, так и будет. А пока…
[indent] - … и доложу вам, когда все будет готово.
[indent] Вскоре Лондон захлебнется в пламени и смерти. В тот момент может хоть на несколько минут Малфой желал бы быть не в безопасной Болгарии, а стоять плечом к плечу рядом с Темным Лордом с высоты взирая на раскинувшееся огненное марево под дивную музыку рычания дракона в небе и предсмертные крики магглов, что на глазах становились бы обугленными куколками. Это и есть истинное волшебство.
[indent] Вы видите, как прибитая к земле дождём тростинка выпрямляется, принимая свою статную форму, возвышающаяся над миром и тянущаяся к солнцу, а не ожидающая гниения там, где и по чему ползают насекомые? Или, может, вы видите, как уж, застрявший в яме после падения, извивается, изворачивается, проверяет себя на гибкость, но в итоге взбирается по рыхлой земле на поверхность так, словно бы ничего и не было? В любом случае, Абраксаса можно было назвать и тростинкой, и ужом, хоть он ни был ни первым, ни вторым. Он был Малфоем. Он был одним из тех, кому доверял сам Тёмный Лорд. Он был одним из тех, кто (или чьи потомки) обязательно вступит в новый дивный мир. Будет лучшей его частью, подавать пример и воссоздавать окружение по подобию своему, потому что Он желает, чтобы будущее выглядело только так и только с ними, и никак иначе.
[indent] Лорд наблюдает за тем, как Малфой выпрямляется, как поднимается. За тем, как его гибкий позвоночник принимает первозданную форму. Том не говорит ничего лишнего и просто смотрит на метаморфозу. Наблюдает то, что мог себе позволить увидеть, а Абраксас — показать. Именно поэтому Наследник не помогал волшебнику подняться, не пнул его, обращал на казус меньше внимания, чем мог бы. Потому что по итогу Малфой поднялся и убрал все следы собственного падения. Так, как и подобает магии: волшебники тоже ошибаются, однако не сдаются от этого и просто исправляют то, что сделали. Правильные волшебники. А бывший сокурсник, как всё ещё думал Тёмный Лорд, таковым являлся.
[indent] — У тебя есть прекрасная возможность насладиться подготовкой, — лишь озвучивает Волдеморт, словно бы какой-то необъяснимой связью давая Абраксасу добро. Да, Малфой, ты можешь насладиться своей властью. Да, Малфой, ты можешь использовать её по полной. Да, Малфой, ты являешься частью иерархической системы, но занимаешь в ней достаточно высокую ступень, чтобы тоже насыщаться прелестью власти. Да, Малфой, это сделать будет правильно. Наивысшая ступень в цепочке одобряет. Наслаждайся этим сам, реализуя то, что тебе велено. Это правильно. Это система, работающая так, как и должна. Так, как мы и стремимся. А потом, если Абраксас справится, Тёмный Лорд может быть даже покажет ему свои воспоминания. Если тот должно потрудиться, то сможет увидеть возмездие и результаты запущенного рычага Его глазами. Прекрасное выражение магии, её доминирование и превосходство. Они оба, все они — они и есть само превосходство.
[indent] — Держи меня в курсе.
[indent] Он отводит исключительно пробирающе-гипнотический взгляд от платинового блондина и, собрав руки за спиной, двигается по направлению к двери. Ему не нужно, чтобы его провожали. Он и сам знает, где выход. Тем боле что прежде, чем уйти совсем, Тёмный Лорд ещё раз в молчании неторопливо пройдётся по коридорам древнего Малфой-Мэнора, вдыхая его воздух, полный величия, истории, исключительности и той самой гибкости. А если повезёт, то даже услышит, как на эльфах вымещается злость. [NIC]Lord Voldemort[/NIC] [AVA]http://s7.uploads.ru/Qt9yl.gif[/AVA]
Вы здесь » Magic Europe: Sommes-nous libres? » ИГРОВОЙ АРХИВ » Закрой глаза всем, кто тебя окружает [14.03.1959]
