Маркус не был удивлен, получив приглашение от Лестрейнджа, ведь слухи о том, что у его старого школьного друга родился сын, уже второй день обсуждались в коридорах Министерства и как-то особенно полюбились секретаршам, которым жизнь за стенами Лестрейндж-Холла или того же Нотт-Кастла казалась удивительной сказкой. Маркус знал, что это не так, поэтому не мог без усмешки отвечать на вопросы любопытных барышень или удержать себя от стереотипных ответов на легкий флирт, которые они себе позволяли. Все это было так глупо, смешно и несерьезно, что даже раздражало Нотта, привыкшего во всем искать максимально возможный смысл и выгоду для себя. «И своей семьи» хотелось бы добавить молодому человеку, но, увы, отец, который всегда в глазах Маркуса олицетворял их семью, окончательно отошел в тень, уступив место бывшему школьному старосте и тем идеям, которые звучали в их маленьком клубе по интересам. Теперь клуба нет. Но идеи остались. Где-то в Европе, остался Том, который своими действиями показал, что готов не отказываться от старых друзей, разделявших его мнение. Остался юный Эйвери, который, как казалось, Нотту еще не до конца осознал себя. И остался, конечно же, Лестрейндж – один самых ревностных приверженцев идей о превосходстве волшебников над магами и, что добавляет ему уважения в глазах Маркуса, прекрасный дуэлянт. Роуланд давно в мыслях Маркуса стал обозначаться, как друг, которому можно доверять, к которому можно обратиться, который не бросит в трудной время. Ведь именно Лестрейндж настойчиво пытался вытащить Нотта из его «скорлупы», когда юноша себя педантично загонял около двух лет, не решаясь порвать с прошлым и принять настоящее. Сейчас Маркус видел мир иначе, сейчас Маркус осознавал себя и свою роль в этом мире, поэтому общение со старыми друзьями было не вынужденным, а желанными, поэтому и приглашение посетить Лестрейндж-Холл он принял с радостью.
В назначенное время, молодой волшебник трансгерессировал к границе жилища друга и остальной путь проделал пешком, соблюдая все правила приличия. Хотя, конечно, их отношения и письмо вполне позволяли появиться Маркусу прямо в гостиной из камина, однако юноша решил, что это лишнее. Тем более в такие счастливые для молодой семьи дни. Рождение наследника значимое событие для каждой чистокровной фамилии, Маркус и в свой адрес слышал тихие упреки от матери по поводу того, что ему пора задуматься о своей семье. Но, нет, не пора. В этом вопросе юный Нотт не осознавая этого, повторял юность своего отца, который бросил выгодную работу, занялся «глобальными» проблемами и покинул Англию. Да, Марус еще не зашел так далеко, но он с нетерпением ждал его назначения на постоянную основу в один из дипломатических корпусов в Европе. Он хочет сделать «что-то», что составило бы его наследие своим потомкам, главное и тут не повторить ошибок отца и научиться правильно, разговаривать со своими детьми.
- Роуланд, рад тебя видеть. Поздравляю с рождением сына! – улыбнулся и протянул руку другу Маркус, когда Лестрейндж вышел его встречать. -  Ну что познакомишь меня с маленьким Лестрейнджем? Или он спит, и если мы его ненароком разбудим, то в гневе он будет страшен? – да, Нотт находился в приподнятом настроении. Он был искреннее рад за Роуланда, он чувствовал себя уверенно, и точно знал, что в этот вечер его ничего не сможет отвлечь от беседы с хорошим старым другом, на которого, признаться, в связи с переводом в другой отдел Министрества и удачной попыткой сделать стремительную, в последнее время времени было непростительно мало.

- Предложение? О, я весьма заинтригован,- с усмешкой ответил Маркус, проходя в гостиную и чуть расслабляя ворот рубашки. Полностью выкидывать мысли о работе и дома из своей головы младший Нотт научился не так давно. Раньше бы вряд ли он смог себе позволить расслабиться в компании хорошего друга, которым мог назвать Лестрейнджа. Его бы угнетало чувство незавершенности дел или необходимости возвращать в Нотт-Кастл, или во все передергивало от того, что, возможно придется прервать встречу с Роуландом, если так пожелает отец, а он бы пожелал. Сейчас приоритеты были расставлены несколько иначе, и, благо, все в семье Ноттов это понимали. От конфликта отцов и детей страдала только матушка, которую Маркусу было безмерно жаль, с которой он был вежливым и любящим сыном, но даже ради которой не мог стать "идеальным" наследником для своего отца. Отказаться от идей чистоты крови, от Темной Магии, которая неотъемлемая часть и традиций семьи Ноттов тоже, от друзей, того же Лестрейнджа, чью семью папа как-то особенно не любил, Маркус не мог и не хотел. Найти себя было сложно. Даже не возможно без помощи Тома, да и Роуланда тоже. Их связывало многое, хотя бы такая мелочь как применение Непростительных на глазах друг друга, за что можно было бы сесть в Азкабан.
- Мне вот интересно, что вы будете делать, когда кончатся имена на букву "р"? Хотя, как будут выкручиваться Блэки, мне интересно еще больше,- традиция с именами Маркусу казалась как минимум странной и не несущей никакой нагрузки для посторонних, потому что, конечно, может быть за ней есть какая-то семейная легенда, в которую не посвящают посторонних. Но вот лично Нотт был очень рад, что его не назвали в честь отца... Канантакерус. Кто вообще может с первого раза правильно произнести это имя? - Но ладно. Прости, если вдруг. Это было так - мысли в слух,- молодой человек удобно сел в одно из мягких кожаных кресел, стоящих в гостиной, и буквально через несколько коротких минут компанию ему составил хозяин дома. Маркус не мог сдержать легкую усмешку, наблюдая за другом. О, Роуланд был весьма доволен и горд собой, еще этот их фирменный хитрый блеск в глазах - задумал что-то и молчит. Впрочем, Нотт достаточно хорошо знал именно этого Лестрейнджа, чтобы понимать, долго молчать и сверкать своими довольными и хитрыми глазами Роуланд не сможет. Даже больше, скорее всего, именно для того, чтобы озвучить свои гениальные мысли он пригласил сегодня к себе Маркуса, ну и отпраздновать рождение сына заодно. Вот только тост друга всё равно заставил брови Маркуса медленно поползти вверх. Такого предложения Нотт не ожидал.
- За твоего наследника,- молодой волшебник приподнял бокал, отсалютовал им Лестрейнджу,- и я весьма польщен от такого предложения. Признаюсь, неожидал-неожидал. Каюсь,- Маркус делает глоток обжигающего напитка, принимая кресле более удобную позу и картинно выдерживая паузу. Потом подражая Лестрейнджу в первые минуты их встречи хитро улыбается, и, конечно, дает свое согласие. - И, конечно, я согласен! Никаких разговоров и быть не может. Такое доверие - честь для меня. Посмотрим, чему мы с тобой сможем научить маленького Рудольфуса,- Нотт делает еще один глоток, и невольно задумывается, а было ли бы возможно получить такое предложение от Лестрейнджа года три-четыре назад. Скорее всегда, да. Но вот мог ли бы Маркус согласиться? Тут приходилось себе признаваться, что нет. Нотт тогда бы ни за что не пошел бы против отца, а тот бы не позволил ему стать крестным для Лестрейнджа. Поэтому сегодняшний вечер приобретал иной, по своему особенный, оттенок и для Маркуса, который и сам совсем недавно начал строить свою жизнь в правильном направлении, достойном любого чистокровного волшебника.

[indent] «Не принял бы отказа, значит. А ведь тебе, Роуланд, пожалуй, лучше многих известно мыслях, которые заполняли мою голову года два назад. Тогда бы пришлось отказаться и что? От клуба бы совсем ничего не осталось. А что от него осталось сейчас? Ладно, Маркус, не сейчас. Сегодня вы обсуждаете будущее, а придаваться воспоминаниям будете позже. Впрочем, мне все еще хочется верить, что наш клуб не прошлое». – Нотт никогда не думал, что их школьные собрания были так важны для него, но оказывается без них Маркус чувствовал свою жизнь не полной. Даже сейчас, когда все усилия Нотта-младшего были направлены на то, чтобы зарекомендовать себя на новом посту в Министерстве, юноше не доставало их встреч. Их бесед. Магии, которую они практиковали. И, конечно, не доставало уверенного тона Тома Реддла, который знал Маркуса лучше, чем все остальные, который мог вдохновить его, который уже не раз вытягивал своего друга из бездны, куда Нотт сам себя загнал. Впрочем, пока молодой человек видел несколько личных, маленьких целей, которые так или иначе должны будут привести его к их общей, которую еще студентами представители лучших домов магической Британии поставили перед собой. Роуланд идет в том же направлении. Он же Лестрейндж, у него, в отличие от Маркуса, не было права выбора, правда юный Нотт не бы благодарен за возможность выбирать свою дорогу и свои взгляды. И перед ним, как перед наследником рода, который не уступает Лестрейнджам ни в древности, ни в богатстве, ни чистоте крови, не должно было стоять вопроса, куда идти. Туда, куда шел отец и дед, но, как жаль, что родитель посчитал возможным повернуть не в ту сторону. Теперь Маркусу предстоит вернуться на истинный путь, даже если это означало отказаться от той, самой, по идеи, близкой части его семьи.
[indent] Лестрейндж выглядел сегодня каким-то слишком довольным собой. Нет, конечно, рождение сына и наследника повод для гордости и праздника, но Нотт не плохо знал друга, чтобы утверждать – Роуланд что-то умалчивает, выжидая момент и выдерживая паузу, которая в итоге продлилась не долго. Маркус покосился на портсигар, пока не спеша присоединяться к другу, уже окутанному магическим туманом. Нотт всегда был слишком «правильным» и осторожным. Он не любил напиваться до беспамятства. Он не любил терять контроль над собой и лишаться возможности здраво рассуждать, а судя по запаху, который наполнил комнату от сигары Роуланда, предлагал он школьному товарищу явно не маггловский табак. Поэтому пока молодой человек лишь допил глоток огневиски, которое оставалось у него в бокале, в знак благодарности кивнул Лестрейнджу и ему уже усмехнулся, отвечая на заговорческий тон друга.
[indent] - Ты сегодня полон сюрпризов. Я жду и готов удивляться,- ведь именно это и стоит делать, когда Лестрейндж говорит «смотри». В умении впечатлять с ними могли посоперничать, пожалуй, только Малфои, которых в этой комнате не было. Был один лишь Нотт, который мог удивить собеседника разве что экземпляром редкой книги в библиотеке, познаниями в неожиданной области или сильной для своего юного возраста ментальной магией. А вот Роуланд собрался удивлять иллюзиями. На пустом пергаменте, который призвал друг, появился дом, озеро – достаточно красиво место, окруженное свежей зеленью. Но друг не был бы Лестрейнджем, если бы на этом все закончилось, и моделька особняка бы не открыла двери, показывая свои тайны.
[indent] - Весьма, - согласился Нотт. – Но не в отпуск же ты собираешься? – риторический вопрос. Друг и без него бы все показал и объяснил. Маркус видел, как блестят глаза Роуланда, как ему самому не терпится поделиться своей идей, которая оказалась, действительно, очень хороша. Нотт выслушал друга, усмехнулся и откинулся на спинку кресла, несколько секунд молча разглядывая макет и наблюдая за двумя фигурками, бросающимися цветными искрами. Потом молодой человек тихо посмеялся и все же потянулся за сигарой.
[indent] - Я бы выпил за тебя, но ты не подливаешь старому другу, поэтому будешь так довольствоваться моими комментариями. Мерлин, Роуланд, это гениально! Мне даже интересно, почему я до этого не додумался, -беззлобно усмехнулся Маркус. – Думаю, подобное развлечение пользовалось бы популярностью у наших. И неужели грязнокровки пригодились для чего-то. Меня, конечно, терзают смутные сомнения, что это будет зрелищный бой, но занятный в любом случае. Как я понимаю, ты уже многое продумал и даже нашел место? – Нотт сделал одну затяжку и вновь принял более удобную позу в кресле, а судя по легкому цитрусовому аромату скоро голову Нотта наполнит легкий туман, который бывает от уже зрелой пятнистой травы.

[indent] Если Лестрейнж чем-то увлекался, то доводил дело до конца. Хотя, конечно, мало кому из прошлых членов клуба было свойственно отрекаться от своих замыслов, да и сам Нотт мог целиком уходить в заинтересовавшую его тему, но проработка своего проекта Роуландом впечатляла и радовала. Впрочем, ладно, Маркуса больше радовал счастливый вид друга, который сейчас не только праздновал рождение сына и наследника, но и делился чуть ли не сокровенными мыслями. Нотт мог понять, почувствовать, что значит для Лестрейнджа эта его идея и, конечно, был готов его поддержать, тем более, что и идея, и ее воплощение, пусть и пока в иллюзии, но все временно, очень радовали глаз и разум Маркуса, который под воздействием алкоголя и одурманивавшего средства вырисовывал если не красивые, то точно динамичные и эмоциональные дуэли. А самое главное Нотту нравилось, как все это выглядело красиво и символично с точки зрения их идеологии, их взглядов. Как это было правильно. Грязнокровки – непростительная ошибка природы развлекает перед собственной гибелью истинных волшебников. И даже победа не дает гарантии на жизнь. Ведь Нотт правильно уловил смысл? Что-то отдаленно напоминающее гладиаторские бои? Все новое хорошо забытое старое, и Лестрейндж сейчас безоговорочно подтвердил это выражение.
[indent] - Андора, говоришь. Интересный выбор, но не могу сказать, что неудачный. Друг, мне кажется, ты превзошел сам себя. И ты знаешь это не лесть,  - Нотт усмехнулся, сделал еще одну затяжку и чуть ближе пододвинулся к иллюзии, всматриваясь в фигурки двух человечком на арене. Да, Роуланд умел производить впечатление, несколько не уступая любому из Малфоев, и, например, Маркус уже мог представить себя где-то в этом помещении, в одном из удобных кресел с бокалом огневиски и в приятной компании старых друзей. И как не подумать о такой прекрасной возможности для подросшего крестника или когда-то собственного сына наглядно объяснить детям, как устроен их магический мир. Жестоко? Нет, нисколько просто наглядно, а значит, лучше будет усваиваться. Хотя да, до этого еще надо дожить.
[indent] А вот следующая реплика друга заставляет Маркуса вновь обратить свой взгляд на Лестрейнджа. На этот раз несколько удивленный взгляд. Неужели Роуланд скажет «талантливые»? Абсурд же. Особенно услышать подобное из уст Лестрейнджа, чье воспитание точно происходило в отличных условиях от воспитания Маркуса, отец которого, оказывается, любил магглов и изучал их, и приучал изучать их историю сына. История оказалась знанием полезным, но вот зарождающуюся толерантность Нотту из себя было выводить не просто. Спасибо Тому. И тому же Роуланду, кстати! Как же без него в той истории и без его поддержки после. Лестрейндж тогда сыграл большую роль в понимании Маркуса самим собой, и за Нотт был благодарен другу, поэтому мог сказать, что знает Роуланда не плохо, и поэтому слово «талантливые» так и не слетело с губ школьного товарища. Марку лишь усмехнулся сам себе, покачал головой и сделал еще  глоток обжигающей жидкости.
[indent] - Способные. Способные. Но вот с твоим последним замечанием я соглашусь больше. Всем хочется жить. И грязнокровкам тоже. Увы, да. Впрочем это «увы» ты превратил в изысканное развлечение. И я правильно тебя понял, друг мой, что под персональным подходом ты имел в виду не только «способности» материала, но и, например, брат против брата? Друзья детства? Отец и сын? Брат и сестра? Если да, то, о, Лестрейндж, ты превосходен! И ты зовешь меня на открытия на правах крестного отца твоего первенца, ничего не знаю,- Нот тебе позволил тихо рассмеяться, а после еще раз вдохнул себя, расслабляющий дым. – И вот еще, - откидываясь в кресле, продолжил Маркус.- А что с выжившими? Могут ли они участвовать повторно? Знаешь, типа «любимцев публики». Это только больше популярности обеспечит твоему заведению. Если еще найти безопасный способ анонсировать конкретные бои… Впрочем, да, это мелочи. На кокой ты сейчас стадии реализации?