Где-то проходит чья-то жизнь, где-то чья-то смерть. Где-то случается счастье, а где-то случается горе. Где-то есть целый мир, а где-то всего лишь клочок существования. На дворе неумолимое восхитительное лето, но у нее холодные руки, горькие губы и свисающее к подбородку каре волос ржавого цвета. Ей сегодня особенно рефлексивно, задумчиво приятно, отстраненно и никак. Тем более, стоя тут, в холле Парижского магического Парламента, где ей поручено проверять прибывших посетителей и их волшебные палочки, где в атмосфере волнительного официоза ведутся обрывки разговоров тех, кто проходит мимо.
- Я должна была ему сегодня послать сову, - раздается неуверенный голос справа.
- Пять минут до начала, - отвечает второй постарше. - После пошлешь.
- Да-да. Если не забуду. Тут сегодня так много иностранцев. Видела того загорелого испанца в очках? Брижит сказала, что он потомок чистокровного рода. Как думаешь, у меня есть шансы?
Картер вскинула взгляд на двух молодых волшебниц неподалеку. Стажеры из отдела международного магического сотрудничества, которые регистрировали всех прибывших. Коротко кивнула. Одна из мечтательниц уже открыла рот, чтобы увлечь мадемуазель аврора в ненавязчивый вежливый диалог. Картер пихнула ладони в карманы мантии что-то заинтересованно там разыскивая, например, повод отмолчаться. Никогда не умела поддерживать подобные разговоры ни о чем. Что бы она могла бы им рассказать?
Эй, девчонки, слышали что случилось с Ариадной Хольм из благороднейшего и древнейшего семейства? Она вышла замуж за маггла, и конечно, это благороднейшее и древнейшее семейство не могло ей этого простить. От нее мало было отречься – семья начала травлю. Родной брат увидел ее в одной из магловских кафешек в Сен-Жермен и обманом заманил домой. Сказал ей, что он один способен простить и принять ее. А знаете, что было потом? Он затащил ее в гостиную, позвал радушных родственничков… Слышали когда-нибудь о фамильных наказаниях? Сначала ее привязали к столу и все члены семьи поочередно подходили к ней и плевали в ее лицо, честно и искренне, ничего не приукрашивая, излагали свою точку зрения об «осквернении» семейной чести. Но это, разумеется, было только начало. Преданные домовые эльфы торжественно внесли в гостиную огромную рубиновую чашу, до краев наполненную шипящим зельем. «Зелье увядания», не знаете о таком? Так вот, девушке открыли рот и насильно влили в нее смертоносный отвар. В течение минуты он полностью парализовывал ее тело: она не могла подняться со стола. Прямо над ней установили зеркало, красивое такое, из черного дерева с инкрустацией – и она шесть часов смотрела в него, не в силах закрыть глаза: все ее мышцы были совершенно атрофированы. За это время тело ее менялось до неузнаваемости: она смотрела, не отрываясь, как сереют ее блестящие волосы, как чернеют и искривляются мягкие губы, как скручивается уродливыми узлами ее юная кожа. Через несколько часов у рта появлялась красная пена, а потом – и черви. Она видела, как они размножаются и растут на ее лице – превращаясь из белых копошащихся личинок в длинных, кольчатых… Черви извивались, заползали в ноздри и рот, а она смотрела и смотрела, не отрываясь. Так, час за часом, она поглощала сама себя, а родственники были с ней, в этой самой комнате и внимательно за ней наблюдали. Они ждали, когда наступит последняя ее минута – тот момент, когда умирающим дается последняя и великая сила – и когда Ариадна открыла изуродованный свой рот, чтобы извергнуть последнее свое проклятие, глава семьи подошел к ней и зажал столовой салфеткой ее лицо, чтобы она не смогла вымолвить ни звука. Откуда знаю? Пару недель назад проводили проверку в том районе. Ой, девочки, а что это у вас с лицами?
Вот как-то так Картер могла бы поддержать беседу. Есть такое выражение: "Говори что думаешь, но думай что говоришь". Хорошее выражение, правильное. Не всегда и не всем помогает, но стоит о нем помнить. И сегодня как раз был такой случай, когда Стелле как никогда пригодился этот совет, а так же все свои коммуникативные навыки. Но случилось это несколькими минутами позже.
Дежурство в просторном атриуме, где у широких фигурных арок появлялись гости конференции подходило к концу. Там наверху выступающие уже шептали заклинание силы голоса для приветственного слова, организаторы провожали почетных и важных лиц на специально-отведенные места, мелкие помощники сновали как пикси, в сотый раз проверяя готовность площадок. Большая часть дипломатов уже поднялась в зал, устраивалась по своим местам с вежливыми минами, снисходительными улыбками и «очень рад вас видеть». Тут и там звучали слова продиктованные этикетом на самых разных языках. Вся атмосфера была насквозь пропитана той слащавой вежливостью, что была так типична для мероприятий подобного уровня.
В глубине души аврор Картер надеялась, что ее «высокоинтеллектуальная» работа по обеспечению безопасности происходящего начнется и закончится прямо на том же самом месте, где она стояла и ей не придется сновать между чванливыми физиономиями представителей разных стран, переводчиками и прочими очень-важными-персонами. Однако, когда до старта конференции магов по вопросам международной интеграции и обеспечению трудовой занятостью магглорожденных оставалось несколько коротких минут, ей передали распоряжение подняться к главному конференц-залу.
Аврор похлопала по плечу молодого человека, стоящего в такой же форменной мантии как у нее и попросила подменить ее здесь. Женщина развернулась и направилась в сторону лифта. Завернув за угол, Стелла заметила субтильную мужскую фигуру, только-только проскользнувшую в лифт и, очевидно, торопящегося нажать на кнопку. Со стороны вестибюля послышалось приближение – дамские каблуки торопливо отсчитывали шаги, а их обладательница спешила и надеялась успеть к уходящему подъемнику. Металлические двери уже с шумом принялись сдвигаться, и если бы джентльмен учтиво не придержал их на несколько секунд, рыжеволосая волшебница едва ли быстро заскочила бы внутрь.
- Спасибо, - пробормотала с придыханием от спешки. Она даже не сразу обратила внимание на столь галантного пассажира. Первое, что мельком бросилось ей в глаза – красивые музыкальные мужские руки с тонкими запястьями и ухоженной кожей. В обонятельные рецепторы тайком пробрался аромат дорогого мужского парфюма. Наконец, двери закрылись, и лифт двинулся с места.       
- В наше время нечасто встретишь человека, готового придержать для кого-то дверь, - добавила она ровным голосом. Фраза была сказана вслух как продолжение предыдущей, мужчине не обязательно было на нее отвечать. Потому что это бы сразу привело к типичным разговорам о том, что в обществе не осталось мужчин с классическим воспитанием или к какой-то другой бессмыслице, а Стелле хотелось просто доехать доверху в тишине и спокойствии. С опозданием она поняла, что говорила на французском, а стоящий рядом незнакомец, скорее всего, иностранец и навряд ли понял что она только что пробубнила. Стало немного неловко. А в следующую минуту все произошло так внезапно и быстро, что даже если бы Стелла и решилась брякнуть что-нибудь еще, то ее спутник даже вряд ли бы расслышал и обратил внимание.  Со скрипучим грохотом, замкнутая здоровая махина, внутри которой они находились, резко дернулась и остановилась. И после механического шума, гулко отдающегося эхом в шахте, рывка, сотрясшего лифт, все вдруг стихло, и погас свет.
«Твою мать».

Отредактировано Stella Carter (17 января, 2017г. 09:04)

Если бы у Эстель был дневник, то сегодняшняя запись в нем начиналась с таких строк, как: «Дорогой дневник, сегодняшний день как-то совсем не задался, впрочем, как и моя жизнь, но ты и так это знаешь, не это главное, не об этом я хотела тебе поведать, а о том, что, я осталась наедине в тесной темноте с незнакомым мне мужчиной. У него странные черты лица и манера говорить, я полдня занималась совершенно убогой работой, а теперь ударилась плечом, и стоим мы в треклятом лифте и по-идиотски светим друг в друга палочками. P.S. Что за жизнь...". Но у неё не было дневника, да и времени на подобные детские глупости, зато на внутренние размышления - вполне, иногда, особенно в такие спонтанные моменты как этот. На этом мысленный диалог женщины прервался, как резко оборвавшаяся кинопленка, словно кто-то специально обрезал ее, и этот кто-то сейчас стоял перед ней, только вместо ножниц была палочка, освещавшая пространство.
Стало тихо и темно. Но ненадолго.
- В порядке. А Вы?
Грохот лифтовой кабины и ее мгновенное статичное положение сбили неловкий диалог и ввели саму пошатнувшуюся на месте Картер не столько в раздражение, сколько в некоторую растерянность, поскольку всеми мыслями прокручивая грядущие планы, она никак не ожидала таких бытовых препятствий. И судя по взволнованному голосу ее спутника, не она одна оказалась выбита из колеи произошедшим, очевидно, и он не каждый день застревал в лифтах магического парламента.
- Нет, это нонсенс. Никогда не застревали в лифтах? – тихо обронила она из разряда разговоров тех людей, которые никогда больше не встретятся. По неписанным законам подобного жанра на такие фразы как правило либо не отвечают вовсе, либо ограничиваются улыбкой, жестом или подобным ничего не значащим предложением.
Но вести светские беседы и бездействовать красивой оберткой в мантии было не в ее характере. Она была боевым магом и внезапные сложные ситуации на выработанном инстинкте подталкивали ее к инициативе и действиям, что были в ее силах. Когда пол под ногами перестало трясти и с равновесием стало все в порядке, Стелла шагнула к дверям рассмотреть. Не боясь запачкаться, она провела ладонью по месту стыка, но те, плотно сомкнутые, не давали никакой возможности увидеть стоят ли они аккурат между этажей или поблизости от одного из них. Решив взять ситуацию в свои руки, волшебница наклонилась к панели с кнопками и подсветила ее, чтобы разглядеть расположение нужной кнопки. Эта самая нужная кнопка должна была подавать сигнал тревоги и располагалась в самой нижней части бесхитростного табло с указанием цифр и названий расположенных на этаже подразделений. Аврор деловито взмахнула палочкой, легким круговым движением обвела клавишу и пару раз постучала по ней. Она не очень много смыслила в тонкостях современной волшебной техники, но предполагала, что поданный сигнал ознаменовался тот час снопом тревожных алых искр в каморке дежурных рабочих.
- Я отправила сигнал, нас вытащат, но придется подождать, – глаза постепенно привыкали к темноте и одиночным лучам света, но комфортнее от этого не становилось. - Что ж, по крайней мере, Вы спасены от ужасно скучного времяпрепровождения там наверху, - возможно, это было не очень корректно для сотрудника, зато точно весьма искренне для человека, попавшего в непредвиденную ситуацию.
Все это походило на чью-то дурную шутку или неудачную попытку сорвать мероприятие. Запертая в четырех стенах где-то в пространстве шахты, аврор не имела не малейшего понятия стала ли жертвой одиночной случайной нелепости или где-то там наверху в роскошном убранстве зала и большом количестве важных персон магического сообщества международного масштаба происходят куда более серьезные неприятности. Мысль о том, что она находится при исполнении обязанностей без возможности быть в курсе происходящего и держать ситуацию под контролем тяготила ее в той же степени как совершенная неизвестность причин случившегося. Женщина прислушалась. Снаружи не доносилось никаких криков и шума, поэтому все еще был шанс того, что все лишь волшебные техники напортачили в самый неподходящий момент и теперь не слишком торопятся. Однако, учитывая размах мероприятия, была надежда, что конфуз постараются загладить как можно быстрее, дабы не навлечь на собственные головы позор и проклятия. Пока все тревоги и осознание происходящего переваривалось в ее голове, Картер сама не замечая за собой того разглядывала в отблесках света незнакомца поблизости. Смотрела упорно в лицо, не по правилам, срывая границы и навязанные запреты этикета не чувствуя за собой нечто неправильного. Молчала. Пятна света выхватывали красивые аристократичные мужские руки, тонкие жилы на шее, удивительной неординарной красоты лицо и взгляд свысока. Этот молодой мужчина наверняка то и дело украдкой привлекает внимание к себе, где бы не находился. В этом городе часто можно встретить совсем другой типаж.
Стелла отвела настырный взгляд и тихо вздохнула. Очередная неловкая пауза грозилась затянулась до обоюдного дискомфорта. Что ж, раз уж им предстоит коротать тут черт знает сколько времени, придется тренировать своё ораторское искусство.
- Вы хорошо говорите по-французски. Лучше большинства гостей. Издалека прибыли?
Картер никогда не была приверженцем идеи позитивного мышления. С его точки зрения, если смотреть на дрянь в розовых очках, то это все равно будет дрянь. Тем не менее, сейчас не стоило впадать в панику, ситуация была неприятная, но не критически и не смертельно. В конце концов, она застряла всего лишь в лифте, а не в сыром загаженном подвале какого-нибудь кабака в Ла-Рошель, а компанию ей составляет не двухметровый разъяренный и вонючий тролль, а ухоженный миловидный джентльмен, пусть даже как будто высокомерный.
Она аккуратно прислонилась к стенке лифта, совершенно не опасаясь за чистоту своей формы. Похоже, пока оставалось только это, набраться терпения и подпирать спиной прохладную стенку кабины.

Закончив изучать обстановку и смекнув, что изнутри кабины уже не сможет повлиять на сложившуюся ситуацию заточения, она ее полностью приняла и смирилась. Поэтому исполненная спокойствия и невозмутимости, она чтобы ненадолго занять себя вдруг вспомнила о своем внешнем виде, да и то лишь когда подумала о том, что находиться им тут явно больше пяти минут и скоро может стать душно. Тогда она расстегнула одну застежку на мантии-униформе. Немного помедлила, но следом выпутала из петли и верхнюю пуговицу рубашки. Теперь стоя рядом и подпирая спиной прохладную стенку лифта в периодически возникающей тишине казалось, что минуты сливались в мутный временной кисель. Такой же мутный как этот рассеянный свет от палочек, пятнами расползающийся по наглухо закрытым дверцам. В такой обстановке лишь бы в сон клонить не начало.
То был момент, когда между Маркусом Ноттом и Эстель Картер стояла оглушающая тишина, как в стылом пруду, покрывшимся тонкой коркой льда. В такой тишине обычно ведут долгие беседы в пол-голоса, размеренно, раскрывая свои самые тайные мысли, как засушливый гербарий, спрятанный между страницами книги собственной жизни  или наоборот, разговоры ни о чём и обо всё на свете хоть до самого утра, до бесконечности. Такая тишина отчего-то создавала ощущение единения двух совершенно незнакомых друг другу людей, но на деле все выходило совсем не столь поэтично, а куда более по-житейскому с неким цинизмом.
Стелла кратко кивала на его вежливые дифирамбы, не зная что говорить на признание смекалки и опыта. Попросту не умела правильно реагировать на подобный вид похвалы, не находя в ней истинного повода. Ничего особенного она не сделала и никакими выдающимися достижениями похвастаться пока не могла. На самом деле, все было бы намного проще, если бы все здание не было бы защищено чарами от аппарирования. Секунда – и оба оказались бы там, где планировали оказаться, ступая за порог этой подъемной машины. Он бы уже увлеченно слушал про международную интеграцию и трудоустройство, а она получила бы пачку новых распоряжений от начальства. Вместо этого неловкое молчание и странные диалоги двух людей, которых не связывает ничто кроме принадлежности к магическому миру и которые возможно никогда больше в жизни не встретятся. Но общими усилиями молчание все же преломляется, и затягивается узел разговора.
Ступая на дорожку прямолинейности, Картер последовала ей еще на два шага вперед, даже не побоявшись шокировать этой своей лобовой искренностью, и на вопрос решила ответить максимально честно, ну, настолько честно, насколько ей позволяла ее совесть.
- Тема весьма актуальна и от этих обсуждений было бы куда больше пользы, если хотя бы половина из этих чистокровных деятелей сами верили в то, что говорят.
Сколько их, тех, кто действительно готов постоять за справедливые убеждения равноправия? Вокруг такое множество лиц, но среди них нет-нет, но мелькнут затаившиеся хищники, у кого обман уже спрятался под острым языком, укрытый влажным одеялом слюны. И если вынуть этот лживый язык, то публика в восхищении падет от красноречивых слов к ногам и запутается иссушенными мухами в его паутине.
Вздохнула и почти пожалела о сказанном. Лифт не место для диспута на остро социальные темы с незнакомцами. Они просто жертвы обстоятельств. Стелла пожала плечами на вопрос о дальности Великобритании.
- Месье Нотт? – удивленно переспросила волшебница с задумчивым видом. Имя прокатывалось на языке, задевая в сознании отзвуки о чем-то знакомом и заставляя спешно копаться в памяти в поиске ответа: почему ей кажется таким знакомым это имя? - Британский дипломат? – все еще с сомнением, которое уже вскоре было развеяно. - Наслышана…- приглушенно пробормотала аврор, прежде чем поспешно добавить. - Только хорошее, разумеется.
Врала и не краснела ни одной черточкой лица. Только чуть изогнула губы в улыбке.
Если кто-то думает, что сплетни это прерогатива исключительно женская и только дамам свойственный порок, то это не так. Мужчины сплетничают ещё похлеще прекрасного пола. Просто случается это между так называемых мужских тем. И тут уже неважно француз, англичанин или серб, машет ли он волшебной палочкой направо и налево или каждое утро едет на обыкновенную работу к восьми утра и сидит в обыкновенном офисе до шести, в любом случае можно найти подтверждение этой гипотезе. Мадемуазель Эстель, львиную долю времени проводящая в коллективе, где преобладали мужчины, знала об этом не понаслышке. И вся эта преамбула здесь не имела бы никакого смысла, если бы не один показательный случай, произошедший однажды во время перерыва, когда женщина принесла себе и приятелям-коллегам-аврорам кофе и сэндвич-багеты. "- Слышали, кого бриташки сделали своим делегатом? Нотт, ага. Есть у меня один приятель в Лондоне, и знаешь что про него поговаривают? ...Выплыл из всего того дерьма да еще и пахнет теперь как надушенная девка. Не иначе как папаша-аристократ замял дело деньгами да связями". Стелла не вслушивалась. Стелле не было никакого дела до какого-то парня со странной фамилией и его ошибок прошлого. Она думала о нем не больше, чем о выпитом в то утро кофе и не интересовалась вовсе. Британии в ее жизни с лихвой хватало в виде наличия соседа и друга из Англии, которого она учила французскому. Но на имена у нее была хорошая память.
- Стелла Картер, - представилась в ответ. - Мракоборец, как Вы уже догадались. Приятно познакомиться.
Простая истина была в том, что любая подобная история со шлейфа прошлого была чем-то невнятным на уровне туалетных сплетен. Аристократ, случайно или нарочно вымазавшийся по юности в чем-то дрянном, но оправданный, представлял незначительный интерес для праздного любопытства. Должно быть, он получал изощренное удовольствие как компенсацию, выслушивая  извинения в их местном аврорате, но какое ей до всего этого дело? Они всего лишь случайные узники глупой ситуации, а лезть без смазки в душу незнакомому человеку было для Картер чудовищным моветоном.
- Знаете, в суматохе будней может быть даже полезно остаться на несколько минут в полутемном закрытом пространстве с малознакомым человеком, - ее слова могли прозвучать даже двусмысленно, но Стелла говорила совершенно спокойный тоном, даже немного задумчивым, не привнося никаких вольных интерпретаций. - О чем Вы сейчас думаете, месье Нотт? – она повернула голову в его сторону, и ее губы вновь тронула легкая улыбка, - о том, что я раздражаю своей болтовней?
Ей все казалось, что вот-вот... нет, не откроются двери, это было бы слишком неправдоподобно, но хотя бы раздастся шум извне, с той стороны, но пока было тихо.

Если взять принца и нищего, раздеть догола, одного слегка испачкать, а второго отмыть хорошенько, никто не заметит разницы. Только удивление может выдать подмену: оказывается, и тому, другому бывает больно, некомфортно, оба чувствуют голод и жажду, умеют смеяться, способны привязываться или испытывать отвращение. И, оказывается, может быть совершенно неважно кто находится перед тобой, если он в самом масштабном смысле по своей сущности не слишком то и отличается. Например, Стелле сейчас выпала честь разглядывать представителя так называемой золотой молодежи, представителя правительственного бомонда, иностранного принца с фамилией, одно звучание которой, наверное, в определенных кругах могло решить некоторые проблемы. Смотреть на него все равно что натыкаться на айсберг этикета, затянутого в корсет строгих правил. За такое нельзя ненавидеть, но и симпатизировать тоже не получается. Должно быть, именно так выглядел долгожданный первенец, баловень, любимчик старших, которому даже во вред позволялось слишком многое. И вот теперь этот холеный аристократ, нежная белая косточка завис в дурацкой механической коробке, где количество галеонов или кольно на банковском счету, равно как влияние и умение папочки замолчать семейное позорище, не имело никакой силы. Здесь вообще ровным счетом ничего от него не зависело. И вся жестокость и непредсказуемость этого фатума только излишне подчеркивалась тем, что угораздило его так застрять в компании какой-то тщательно отмытой, жутко деятельной грязнокровной деревенщины, сдобренной толикой вкуса и феноменальной прямолинейностью. Но оба они здесь теряли все свои социальные роли, привилегии и ярлыки. В этих четырех стенах здесь и сейчас не имела значения чистокровность рода или умение сильно и молниеносно поражать травмирующими заклинаниями. Стоя напротив друг друга они оставались лишь парочкой неудачников в душной кабине, двумя ожидающими помощи извне и просто магами с тонкими лучами света из палочек.
И как только исчезает новизна этого открытия, тут же обращаешь внимание на что-то такое бытовое, чем именно заполняется лифтовой вакуум. В их случае это были разговоры. Слова Маркуса, что на серьезной мине принялся рассказывать о перестройке законодательства, на миг прошили француженку уколом непонимания и возмущения, фраза резанула ножом по стеклу, будто Нотт сам не понимал что несет. «Не распространенные на практике отношения?» – тихое рассерженное шипение едва не слетело с губ Картер, но она успела одернуть себя, тут же выдыхая остатки гневного запала, напоминая себе, что первая начала разводить полемику и сама виновата в то, что цепляясь фразой за фразу друг друга они тянули весьма хрупкую цепочку разговора.
- Я говорю не о темпе, а об искренности намерений тех, кто громче всех сотрясает воздух на эту тему, - с коротким тихим вздохом пробормотала Стелла. Аврор отлипла пронзительными глазами от лицезрения Британского дипломата, теперь ускользая взглядом куда-то на стену, в сумрак углов лифта, в никуда и в себя одновременно, на фоне беглых умозаключений из разряда – заткнуться бы тебе, Картер, со своим никому не нужным мнением и спросить у него что-нибудь вежливо-бестолковое, например, нравится ли ему в Париже… Но черт возьми, ведь это Париж, в него влюблены все, кто здесь когда-либо побывал. И так далее, и тому подобное. В самом деле, завести милый щебет типичной рафинированной француженки о том, как их нация безмерно любит их страну и столицу, и все обязательно так же должны их любить было бы куда безопаснее. А еще скучнее. И глупее.
- Французы любят революции, история нашей страны это подтверждает, иначе бы мы не праздновали каждый год день взятия Бастилии. Революция может быть такой же движущей силой, пока не доходит до кровавого террора, – отозвалась Стелла, наперекор своим мыслям и не в силах совладать с собственной потребностью на больную тему отвечать десятью словами на одно. - А что до общества… Равноправие по происхождению это естественное явление, хотя бы потому что никто не выбирает в какой семье ему родиться.
Возможно, этот Нотт на самом деле не такой уж и плохой парень и к примеру, сидя за барной стойкой какой-нибудь простой дешевой забегаловки за порцией-другой огневиски с ним можно потолковать по душам, посмеяться над какой-нибудь ерундой и тогда возможно его лицо не покажется образцом чванливого закостенелого аристократизма и легендарной английской чопорности.   
- Не обращайте внимания, я всего лишь рядовой аврор, а не политолог по магическим вопросам, - легко отмахнулась рукой она не то от своих предыдущих слов, не то от мыслей. Взгляд аврора вновь вернулся на собеседника и пробежался по груди молодого мужчины, отслеживая четкий центральный шов его мантии, то, как идеально легла шлица на крестообразный залом. Нет, можно отбросить мысли о том, как занятно было бы с ним сидеть с закатанными рукавами, протирая поцарапанную столешницу и постукивая ногой по перемычке барного табурета. Оба отдавали себе отчет в том, что стоит металлическим дверцам разойтись в стороны, магия лифта пропадет, и они станут теми, кем и прежде – аврором на смене со скверным характером и важной шишкой из Лондона с сомнительной репутацией и акцентом. Последнее с каждым произнесенным Маркусом словом слегка задевало слух Стеллы грубоватым произношением согласных, чересчур округленных гласных и неестественного грассируемого «р».
- Мы можем обоюдно практиковаться в языке, я говорю по-английски. – Слегка пожала плечами Стелла и легко повела пальцами, держащими палочку – луч света очертил на противоположной стене росчерк заглавной буквы «А». - В конце концов, пока это единственное, что нам остается. А если Вы так тревожитесь за состояние парижских лифтов – выбирайте лестницы или аппаририруйте, ни в чем себе не отказывайте.
Пока аврор Картер практиковалась в остроумии и усмехалась себе под нос, над их головами вспышкой сверкнул свет, на короткое мгновение высветив лица лифтовых пленников, до того скрытые полумраком. Он пару раз в беспокойстве мигнул холодным серым оттенком с потолка, слабо забрезжил и осветил их рассеянным прозрачным столбом свечения.

Эпилептическое моргание света очень заинтересовало аврора. Задрав голову, она с прищуром поглядела наверх на освещение. Весь ее вид говорил о том, что француженка сейчас была полностью поглощена метаморфозами с освещением и прислушивалась к звукам извне, желая разгадать в глухой тишине признаки подмоги. Это в самом деле было так, и пока она то смотрела на стабилизацию освещения, то пыталась расслышать шум ремонтной магии, Картер благополучно прослушала что тем временем бубнил Нотт про право и реформы. Однако, последние ремарки все же не ускользнули от ее внимания, буквально резанув по слуху как наждачкой по коже.
- Равноправие по происхождению не представляется Вам естественной вещью? – медленно повторила она и вдруг тихо рассмеялась. - Это официальное заявление?
Раздражение закипало медленно. Стелла обладала не самым хладнокровным нравом, но ловко справлялась и как могла держала пыл гнева в руках, и эти руки крепко сжимались в худые бледные кулаки. Аврорское воспитание наложило свой отпечаток, тут вспыльчивость и эмоциональность могли дорого стоить. Сноровка, смекалка и живучесть - это здорово, но им нужно было быть в том числе и теми, кто сперва подумает, а стоит ли доставать палочку, а открывать ли рот складывая губы для выкрика боевого заклинания, а здесь ли, а чем бы эффектнее стукнуть. И почем это обойдется, если будет допущена ошибка или превышение полномочий, и какой выговор назначат через суд. В общем в жизни всякое бывает, и им нужно быть готовым ко всему. Сейчас терпение укреплялось смутным пониманием того, как по большому счету все это глупо. Нельзя с разбега затевать спор на остросоциальные темы с незнакомым мужчиной, пусть даже и не на глазах у случайных окружающих. Это как-то унижает. А унижать она не хотела. Унижаем мы ради удовольствия приподнять себя над собеседником, а Стелла и так обладала завидной самооценкой для магглорожденной рыжей женщины.
И вот они стоят, каждый со своим самодурством в зрачках друг напротив друга. Один весь такой важный, статный, с едкой снисходительной ухмылкой и грамотными развернутыми объяснениями достойными аристократа-интеллектуала, готового в любой момент заткнуть за пояс бестолковую непроходимую идиотку, которая и крохи внимания-то недостойна, но так уж и быть, снизойдем и только пожалеть можно. А она, вторая, в своем углу будто кобра сворачивает свои блестящие тугие кольца, медленно ведет на бросок, но еще не кидается и не жалит того, кто из озорства вздумал потыкать ее палочкой, а только открывает плоскую пасть, где по тонким острым клыкам вот-вот замироточит яд, чтобы угрожающе пошипеть на него и отпугнуть от себя.
«Одну минутку. Я правильно понимаю, что Вы только что назвали элитой чистокровных магов, а «менее достаточным слоем» магглорожденных?»
- Да, Франция - прогрессивная страна, наше магическое сообщество избрало способ убеждения, а не принуждения, чтобы искоренить ошибки и осуществить перемены. Мы приняли равноправие по происхождению как единственно верный вектор ухода от варварских пережитков прошлого, и стремление к развитию, – она тихо прошептала «Нокс», убрала палочку. - Мне жаль, если в Вашей стране прогресс оказался невозможен без борьбы. Что же до предрассудков, если они еще где-то остались, это лишь временный «побочный эффект».
Витиеватые слова Нотта, произнесенные с такой беззаботной лукавой ухмылкой, пуще прежнего придавили Картер могильной плитой недавно проснувшегося негодования и тщательно сдерживаемого раздражения. Она стиснула зубы, бросая очередной холодный взгляд на Маркуса.
- Вы поразительно хорошо осведомлены о маггловской истории и слишком много внимания акцентируете на власти пресловутых буржуа и терроре. К чему Вы клоните? В чем хотите убедить? - Скулы дрогнули. - На Вашем месте… - вкрадчиво продолжила, глядя исподлобья и пряча угрозу в тоне, - с Вашей… репутацией, месье Нотт, я была бы более осторожна в выражении таких мыслей, ведь кто-то может счесть намеки на Ваш ностальгический консерватизм… обыкновенным шовинизмом. – Аврор изогнула губы в насмешливой улыбке. - И навряд ли это может быть в интересах Британского дипломата, верно?
Стелла блефовала.
Стелла не имела ни малейшего понятия о подробностях той истории с душком, о котором судачили их сплетники, но при этом совершенно не побрезговала применять грязные методы дискуссии – блеф, переход на личности и вырывание фраз из контекста. Только в какой момент лифтовый спор стал полем боя, где все средства хороши? Слишком привыкла держать оборону и давать отпор. Одно она знала наверняка, что бы там в туманном Альбионе ни произошло, Маркусу нынче следовало быть паинькой, вот об этом и хотелось напомнить, но каждое такое слово лишь шаг наощупь с закрытыми глазами. В цель или мимо. И потому так любопытно было наблюдать не затрещит сейчас его маска невозмутимости. Сколько его там, этого хваленого английского самообладания?
Картер заправила короткие рыжие пряди волос за уши и недоуменно повела бровью на последнюю фразу британца. Он это серьезно? Очередное недопонимание, он об одном, а она о другом. Аврор быстро перешла на английский…
- Конечно можно. – … и соврала с самым убедительным видом. - Я не могу раскрывать профессиональные тайны безопасности, но Вы попробуйте как-нибудь, у Вас обязательно получится. - Эта веселая, хищная издевка всплывает на поверхность разговора как азартное ощущение, как требующее возмездия. Ей попросту забавно представлять как джентльмен будет стоять посреди атриума и пытаться перенестись. И представлять его лицо, когда его попытки окажутся тщетными. - И если станете делиться своими взглядами с окружающими, уверяю, Вы очень быстро найдете собеседников для усовершенствования владением языка.
И улыбнулась ему самой любезной улыбкой, которую только смогла состряпать на своем лице. Легко быть великодушным, зная, кто и чему служит. Легко ухмыляться, пряча в ледяном взгляде алчный азарт. Легко на пару минут ослабить собственный поводок приличий, зная, что вы как два дуэлянта, а в секундантах лишь три стены и намертво захлопнутые двери. Никто ничего не увидит. Никто ничего не узнает. Но что, если за этими дверьми жизнь решит сыграть шутку с обоими и однажды настанет такой день, когда эти глаза вновь окажутся напротив, и чертов лифт всплывет воспоминанием? Что тогда? Стыд? Лицемерие? А может, пробьет час охоты и мести? Как знать.

- Дружеская? Да, чувствуется Ваш опыт в дружеских беседах с аврорами.
Внимание, мадмуазель Картер, вы ступили на самое зыбкое из того, на что могли. Какие обвинения были предъявлены вам английским авроратом? Вы были замечены в связях порочащих вас? Сколько галлеонов отстегнул ваш папаша, чтобы замять скандал? Кто помогал сфабриковать алиби? Вещи примерно одного порядка. И она не удивилась бы, если бы палочка мага-дипломата сейчас уткнулась ей под горло. Даже пару раз бросила на нее хмурый взгляд, когда он случайно шевельнул ею в пальцах. Но нет, только гляньте на эту невообразимую выдержку. Сколько чести, грации, аристократического достоинства до кончиков пальцев. Сразу понятно, что прекрасному воспитанию он обязан своей способностью поразительно долгое время сохранять на лице обманчивую непрошибаемость мины. Эстель непременно полюбовалось бы на это исконно английское очарование, не будь ей от всего этого так тошно.
Замечательно неблагоразумное аврорское намерение пойти ва-банк и катком проехаться по неизведанному мутному прошлому англичанина, тот пресёк этим щелчком «Вы не на моем месте», раздавшимся в закрытой кабине как бич, появившийся в руках циркача. Кожа, достойная лебедей – будто его сняли с пера даже не обагрились румянцем. Но сорочьи красивые глаза приобрели совсем другую эмоцию, ах, каким насмешливым торжеством заблестели эти очи. Он был не непорядочно, а беспорядочно убедительным. Да, Стелла не на его месте. И это к ее величайшему счастью. Они каждый на своем.
Его сверхвнимательный, этикетный, протокольный английский в этой ситуации приятно ласкал слух, чего нельзя было сказать о смысле сказанного. Забавно, но при всей непримиримости спора, у них находилось и кое-что общего. Теперь они оба хотели узнать друг о друге больше, чем те пара фактов, что лежали на поверхности, когда только ступили в злополучный лифт, будь он неладен. Мысль о том, чтобы каждый по своим связям покопался в досье собеседника посетило их едва ли не одновременно. Умей Стелла читать мысли, может быть и позабавилась бы такому совпадению, но к счастью или сожалению легилименция была ей неподвластна. Впрочем, она по этому поводу нисколько не переживала, тем более сейчас, когда с лихвой хватало даже произнесенного вслух. Вообразите себе, какой несчастный, ложно обвиненный.
- Я не имею никакого отношения к расследованию своих английских коллег, но Вы можете льстить себе и дальше относительно своей репутации, месье. – Она не собиралась сбавлять в собственном упрямстве, как и в холодности интонации. - Двойные стандарты - это то лицемерие, которое происходит там, куда Вы поднимались на этом лифте. Ничего кроме напыщенной популистики, а копни поглубже и сразу обнаруживаются мысли об "естественном и очевидном изначально". – Она коротко замолкла, нахмурилась и бросила взгляд в сторону куда-то в молчаливые металлические двери, как будто собиралась с силами и терпением для следующей порции спесивых словечек.-  Позволите дать Вам бесплатный совет? Будьте осмотрительны и крепче держитесь за ту хрупкую ширму из псевдоинтеллектуальных рассуждений, за которой такие как Вы можете прятать свое истинное лицо, цели и убеждения. Потому что дайте только повод, и в следующий раз Вам может уже не так повезти.
Это было грубо. И нагло. Но конкретно сейчас Стеллу меньше всего волновала красота момента и изящество позы. Британец вызывал в ней сложные, смешанные чувства, в которых малая доля положительных отводилась любопытству. Любопытно, почему мы все еще здесь и смотрим друг на друга. И у обоих хватает здравого смысла и выдержки, чтобы не наставить на оппонента палочку. Да какого черта! Вспылила внутренне, точно за грудиной вскинулся потревоженный палкой костер. Но понимала, что ловко льются речи и обвинить его не в чем, кроме тех догадок, которые она вытягивала из услышанного. Понимала, что сама спровоцировала весь спор и вся эта выходка была чистейшим дикарством, и менее всего желала ей огласки или разбирательства. Писать объяснительную начальнику отдела тоже дело неблагодарное. Лучше замять все на месте, а потом самой по-тихому вызнать как можно больше про Маркуса Нотта. Не чудо ли дипломатии?
Но время неумолимо. Как раз, когда глаза уже почти полностью привыкли дребезжащему тусклому отвратительно-желтоватому свету, а слух к тишине извне, лифтовую кабину вновь с грохотом тряхнуло. Сердце ухнуло о ребра изнутри. Аврор уперлась ладонями о прохладную стенку. Три. Два. Один. Пройдут секунды, прежде чем от магии ли, от генератора, а может от всего вместе включатся системы работы лифта, возвращая его в прежнее состояние. Он тихо зашумел, приходя в действие, чтобы медленно двинуться вверх, поднимая своих узников по месту назначения.
- Ну вот, похоже наша дружеская беседа все же подходит к концу. - И все вернется на круги своя. Ему сейчас будут приносить извинения и лебезить. А она… пойдет дальше делать свое дело. - Было очень... – замялась немного, подбирая подходящее слово, - …интересно с Вами познакомиться, месье Нотт.
Гнетущее время до долгожданной свободы. После таких случайных заносов судьбы она бы предпочла отныне а) не торопиться бежать к уезжающему лифту; б) ходить по лестницам. Последнее по крайней мере полезно. Лишь бы не томиться в неловкой вежливости, ведя отстраненную беседу или того хуже вступать в идеологические дискуссии. Она была благодарна оперативной работе ремонтников и возобновлению движения – степень презрения, тщательно сдерживаемая в мужчине напротив, предугадывалась с очевидностью не хуже света с потолка. Вылейся она на нее в открытую – кто знает? Впрочем... Она и так догадывалась, какого он о ней мнения, только что это меняло.
- Думаю, будет в обоюдных интересах оставить этот разговор между нами, Вы согласны?

Отредактировано Stella Carter (21 февраля, 2017г. 18:25)