[indent] Солнце светило слишком ярко, температура воздуха была слишком высокой, а море было слишком голубым. От картины, которая развернулась перед взором молодого человека у многих бы захватило дух, да и сам Маркус несколько лет назад не смог бы остаться равнодушным к удивительному, экзотическому для англичанина, пейзажу испанского пляжа и к трагедии, которую несла на своих плечах процессия волшебников и волшебниц разных возрастов, которые прибыли с разных концов Европы с одной единственной целью - почтить память своих соплеменников, жестоко убитых во времени кровавого средневековья. Но сейчас Нотт смотрел на людей в белых мантиях, идущих к морю, чтобы опустить в него красный цветок, равнодушно, или правильнее будет сказать, без эмоционально. Их общее горе, которое магические семьи пронесли сквозь века, объединяло их, сплачивало, и этой волной единодушия в порыве не дать магическому сообществу забыть, какими жестокими могут быть магглы захлестывало и Маркуса, неподвижно стоящего чуть в стороне от основной тропы. Он всматривался в лица, проходящих мимо него волшебников, замечал, как бережно их руки держат красный цветок, которому предстоит стать каплей среди кровавого моря из красных цветов, в котором много лет назад магглы топили подозреваемых в колдовстве. Он невольно начинал задумываться о своих корнях, о своих предках, о которых Маркус, оказывается, никогда ничего не знал. Отец предатель крови и затворник, его сын предатель своей семьи и нелюдимый. Они были так похожи, но так не хотели этого признавать, не хотели делать первый шаг навстречу друг другу, потому что были слишком горды за себя, нося фамилию Нотт и забывая, что их "противник" такой же член этой славной семьи. Странные, сумасшедшие - их верно окрестили в обществе, теперь это Маркус знал. Они были пропитаны одиночеством, они встраивали друг перед другом стены и медленно загоняли себя в ловушку, ожидая, когда рассудок оставит самого создателя стены. И только чтобы выиграть себе время перед началом конца младший Нотт решился на эту поездку. Побыть вне дома и вне Министерства, побыть по-настоящему одному - ему это было необходимо, чтобы привести мысли в порядок.
[indent] Маркус не знал, какого просветления ждал от этого путешествия, какой тайный смысл жизни хотел открыть. Он уехал, только потому что лица, окружающее его, стали молодому человеку невыносимы, как и темнота собственной комнаты на втором этаже Нотт Кастла. Он не знал, зачем именно пришел на этот "праздник". Ему рассказал о процессии Малфой, а Маркус решил, что это неплохая идея. И вот, опять не очень понимая как, Нотт оказался среди идущих к морю, а у него в руке лежал такой же как у всех красный цветок.
[indent] Какое над ними было чистое, без единого облачка, голубое небо, как приятно с моря в лицо дул ветер, как легко было дышать полной грудью. Маркус шел по горячему песку босиком и наслаждался спокойствием, которое вдруг окутало его. Разум был чистый, без единой тревожной мысли, из которых Нотт не знал, как выплыть, еще каких-то пару секунд назад. Вот вода касается его пальцев, Маркус бросает мимолетный взгляд на горизонт, наблюдая как цветы заполняют поверхность воды, и чувствует, как от чего-то сжимается его сердце. Странное ощущение, не приносящие ни радости, ни боли, только понимание правильности, символичности и необходимости происходящего. Нотт отступает в сторону, чтобы не задерживать идущих позади наго волшебников, и идет дальше вдоль берега. Он не хотел терять это чувство покоя, которого ему не хватало долгое время, поэтому не уходил с пляжа, поэтому иногда оборачивался назад. Но потом, неожиданно для него самого, взгляд юноши зацепился за мужскую фигуру стоящую чуть в стороне. Она показалась Маркусу смутно знакомой, и Нотт, как бы ему не хотелось с кем-то общаться, особенно сейчас, подошел ближе, чтобы понять не обознался ли он. Не обознался. Фигура была и правда хорошо знакомой Маркусу.
[indent] - Том...- растерянно и непроизвольно произнес Нотт, глядя на бывшего однокурснику и друга, который оставил его наедине с тяжелыми мыслями и разбитым миром вокруг.

Судьба, Судьба, добра ты или зла? Палач или судья?
[indent] Маркус не искал встречи с этим волшебником. Не ждал ее. И не надеялся, потому что где-то в глубине души понимал, что хочет еще раз посмотреть в глаза Тома, убедиться, что его холодная, спокойная уверенность в правильности своих давно забытых, но не канувших в забвение, действий не сменилась с течением времени сожалением, как могло бы быть у любого другого волшебника, но не Реддла. Шанс выпал неожиданно, им нельзя было пренебрегать, и Нотт, по правде сказать, даже заговорив с Томом не сразу понял, что сейчас их встреча реальна, что она, скорее всего, понесет свои последствия – фатальные, губительные, но неотвратимые и такие нужные Маркусу, чтобы снова начать жить. Ведь Нотт за эти годы почти отшельнической жизни иногда ловил себя на том, что он обдумывает, как бы могло пройти новое собрание их старого клуба, вернись лидер обратно? Смог ли бы Маркус смотреть ему в глаза, прямо и открыто, как делает это сейчас? Смог ли бы заговорить и задать те вопросы, на которые у него точно хватит духу сейчас? Может быть, жизнь все же знает, что делает со своими подопечными, не зря же говорят, что не убивает, то делает нас сильнее. О, нет, плохая фраза, она нравилась отцу, поэтому она теперь отвратительна младшему Нотту, но почему тогда некоторые фразы Тома, даже сказанные в тот вечер, все равно всплывают в голове, повторяя интонации своего создателя, и кажутся очень точными. Верными. Правильными и не вызывают отторжения. Маркус этого не понимал и не особо задавался этим вопросом. Он пытался забыться, пытался начать новую жизнь, более взрослую, более серьезную, но, может быть, сама жизнь готовила Нотта к этой встречи, чтобы сегодня разрешить эмоциональный и идеологический конфликт молодого человека с самим собой, со своей семьей и своим долгом, который и олицетворяет в эти минуты Реддл.
[indent] Голос старого друга звучал как всегда размеренно и безэмоционально. Нотт как всегда внимательно слушал и удивлялся. Том ничуть не изменился или, по крайней мере, этого было не видно с первого взгляда. Его уверенность и спокойствие передавались Маркусу, который тоже начинал расслабляться, а первая рассеянность от неожиданной встречи сменилась серьезным взглядом. Он понимает, о чем говорит ему Том, хоть и не совсем согласен, хоть ему и кажутся логические ошибки, но смысл ясен и понятен, быть может, на каком-то интуитивном уровне. Правда, Маркус не спешит отвечать другу. Он выжидает время, то ли надеясь, что Том продолжит свой монолог, то ли собираясь с мыслями. Сказать можно было многое, вопрос в том, нужно ли? Остались ли между ними недосказанные фразы? Нотт всегда думал, что да. Всегда, до сегодняшнего дня. Сейчас Маркус понял, что не хочет возвращаться к прошлому. Сейчас он хотел убежать от того, что мучило его долгое время. Наверное, это не правильно, наверное, так нельзя. Но Маркус был достаточно слаб и человечен, чтобы опять попытаться спрятаться за чем-то или за кем-то, чтобы позволить кому-то сказать ему, как правильно действовать. Указать верное направление, которому потом Нотт сможет следовать самостоятельно, больше не сомневаясь и не боясь оступиться.
[indent] -  Если ты называешь случайности предсказуемыми, то ты уничтожаешь само понимание случая, как явления, которое нельзя предвидеть. Максимум предположить, - фраза произнесенная молодым волшебником была так же неожиданна для него, как и то, что он решился подойти к Реддлу. Сейчас еще Маркус не осознает, как неестественно и в то же время как по ноттовски, себя ведет, опять начиная умничать, тихо говорить, пытаясь несколько убедить оппонента, сколько просто озвучить свою точку зрения – кому надо тот услышит, он поймет это намного позже, когда поймет, что именно с этой его ответной фразы мир приобрел другие оттенки. Да, до боли знакомые, но другие.
[indent] - Находишь это символичным? Ты всегда любил символы и метафоры. Но ты прав, впрочем, как всегда, у каждого есть эпизод в жизни, который не стоит забывать, - возвращение к запутанному прошлому даже в таком виде далось Маркусу не просто, но если где-то и отразилось, насколько эмоционально он пережил те события, то только в глазах. Прошло достаточно времени, чтобы обдумать и расставить приоритеты, по сути все уже решено, надо только открыть глаза, но это самое болезненное прошлое плотной пеленой застилает будущее.

Отредактировано Marcus Nott (16 января, 2017г. 22:57)

[indent] Маркуса постепенно окутывало странное, непонятное чувство или даже уверенность в том, что все происходящее сейчас на испанском пляже правильно и необходимо. Чувство будто они не расставались после неприятного разговора на долгие почти два года. Будто, действительно, об этой встрече была заранее установленная договоренность, и молодые люди только плутали рядом с местом встречи, ожидая назначенного часа. Вот часы пробили, и Маркус может смотреть другу в глаза, может требовать объяснений, извинений за такое грубое вмешательство в его жизнь, которое нарушило семейную идиллию Ноттов, но юноша не хочет этого. Не чувствует, что нуждается в этом. От Реддла ему нужно что-то другое. То, чтобы было нужно Маркусу всегда - магия, спокойствие, уверенность в себе и смысл. Смысл каждого своего действия, каждого своего часа, который не был бы спущен в бесконечность, а проведен с пользой для будущего, о котором они задумывались уже в школе.
[indent] - Ты подменяешь понятия, Том - грязный прием дискуссии,- на губах Нотта нет усмешки, но она чувствуется в голосе. Маркус сейчас чувствует себя на удивление легко и свободно. Такое приятное и забытое чувство. Вот только от чего хочет быть свободен единственный наследник Ноттов? От предрассудков? От семьи? Или все проще, и он просто хочет быть собой. Внушаемые отцом ценности оказались откинуты, фигура самого родителя растворилась среди портретов предков. Маркус хочет стать собой, но именно себя он потерял в прошлый раз, когда решил, что может сам распоряжаться своей жизнью и ставить все на кон. Жестокая игра, которая требует своих участников делать высокие ставки, но что-то нашептывало юному Нотту, что он хочет сыграть еще. И невольно Маркус соглашался с этим внутренним советчиком, потому что сейчас, глядя на профиль друга, понимал, что клуб был не просто способом общаться и изучать магию. Он должен был стать для них всех общим будущим. Но что-то пошло не так. Или просто вмешался случай?
[indent] Маркус не отводит взгляда, когда Реддл оборачивается к нему. Нотт смотрит на друга прямым открытым взглядом и подмечает мельчайшие изменения в его небогатой мимике. Не старается Маркус спрятать глаза и после того, как Том задал свой вопрос. Маркус просто молчит, достаточно долго всматриваясь в глаза друга, которые, кажется, заполнила тьма, и в этой тьме Нотт может разглядеть осколки магии... Завораживает. Правда мысли юноши в эти минуты тягостного молчания ничуть не светлее глаз друга. Далекие события двухлетней давности и картины, которые разворачивались перед взглядом Маркуса, вновь всплывают в памяти, больно терзая старые или не зажившие раны. Нотт старается прислушаться к себе, найти в этих ощущениях ответ на вопрос Тома. Четкий и лаконичный ответ, который всегда привык давать Маркус. Но не в этот раз. Молодой волшебник чувствует, как истина ходит где-то рядом, но прячется от него, дразня лишь мимолетным отголоском на периферии сознания. Поэтому говорить Нотт начинает еще не оформившейся мысль. Сейчас он искренен, как никогда. Он пытается словами выразить то, как запутался в жизни.
[indent] - Произошло достаточно событий разной степени важности, но ни одно после того нашего разговора я бы не смог назвать значимым. Правда, моя жизнь выглядит все так же: работа, дом, работа, друзья. Можно сказать, что я живу, и кто-то может мне даже завидовать, если не знать все то, что знает ты. Ты, наверное, единственный, кто так много знает обо мне... Ты знаешь. Ты можешь понять, что после тех событий моя жизнь не осталась бы прежней. Правда сейчас, мне кажется, ты ошибся: я потерял жизнь. Спасая меня от дементоров, ты обрек меня на умирание без них. Примерно так я себя ощущаю, Том. Поэтому и приехал. Решился сбежать. Хотя бы не долго, но не видеть руины того, что было мне когда-то дорого, - семьи и клуба. Нотт ставит друзей и родню на одну ступень, потому что понимает, что дело было не столько в людях, сколько во взглядах. Не этому ли их учил Том еще во времена Хогвартса? Отец - предатель крови, друзья, кажется, забыли свои обещания, которые давали на общих собраниях. А вот Маркус помнил. Потому что личный урок, который преподал ему Реддл, по своему смыслу стоил нескольких лет собраний за общим столом.

[indent] Странно, но эта встреча не была окутана ностальгией. В воздухе витал совсем иной дух. Словно туман тяжелый, густой и, на первый взгляд, непроходимый, но не мрачный, а серый цвет его скорее отдавал белизной серебра, нежели мрачными тенями наступающего неотвратимо будущего. Будущего, которое не просто вот-вот тебя настигнет, а которое наступает на пятки. И в его сети ты уже попал, однажды сделав неверный шаг. Однажды поступив не осторожно. Это будущее было совсем иного рода. Более неопределенное. Более неясное, но и более близкое. Более правильное. Для Нотта всегда много значило это слово в какой-то степени детское слово «правильно», ведь во взрослой жизни не может быть однозначно черного и белого цвета. Большая жизнь полна тонов и полуотенков. Маркус понимал это теперь хорошо, как никто другой.    Он видел перед собой возможности, видел предполагаемые последствия, мог бы распорядиться своими навыками, но все еще не знал, в каком именно цвете его «правильно». Какую гамму выбрать? Куда идти? К чему стремиться? Он жил как раньше, хотя понимал, что в полном мере слова «жизнь» не использует. Он просто делал то, что привык, что должно. Неприятно. Скучно. Медленно умирая для общества. Эту встречу можно было бы назвать спасительной. Рядом с Томом Маркус всегда чувствовал себя увереннее. Знал, что ему делать и говорить. Нотт научился понимать Реддла, пусть и не во всем, но во многом. И, признаться, Маркус даже мог понять, почему школьный друг покинул Англию. По этому, или по тому, что Том всегда оказывался прав и тогда, как ни крути, но остановил Нотта от фатального поступка, молодой человек мог сейчас спокойно разговаривать с Томом, смотреть на него, усмехаться и задавать вопросы. Будто и, правда, не было долгих двух лет раздумья и спора с самим собой. Но если бы их все же не было, вряд ли Маркус так свободно чувствовал себя рядом с Реддлом, которого хоть Нотт и называл всегда другом, но понимал, что это определение совершенно неверно по отношению к лидеру их кружка по интересам.
[indent] - Еще скажи, что это эффективно,- Маркус вновь позволяет себе чуть приподнять губы в усмешке. Реддл всегда был интересным и достойным собеседником, в отличие от многих их однокурсников, которые таковыми стали только к концу выпускных курсов, и Нотт не может отказать себе в удовольствии попрактиковаться в остроумии, хотя и знает, что проиграет. Он всегда проигрывал Тому. Все всегда проигрывали Тому. Хотя, ладно, все же Нотт мог бы вспомнить пару шахматных партий, но… Сейчас куда важнее то, что произносит Реддл в эти минуты, чем то, что произошло много лет назад. Если они сейчас не разойдутся в разные стороны, то у них будет время вспомнить прошлое.
[indent] Рамок нет. Нет ли? Нотт всегда был чем-то связан или, точнее, ему всегда казалось, что он чем-то связан, и однажды это с ним сыграло злую шутку. Он всегда думал, как должен вести себя Нотт, наследник чистокровной фамилии, хороший сын и достойный волшебник. Маркус всегда сам связывал себя и загонял в рамки «правильного» поведения для его статуса, которые разрушил его же отец. Разрушил грубо, настолько, что простить его Маркус не мог и не хотел. Как не хотел ни искать чего-то нового, ни восстанавливать старого. Точнее вначале хотел, пытался, но быстро понял, что это невозможно. Отношения в семье, отношения с отцом долгое время были для Маркуса слишком важны, и это сыграло с ним злую шутку. Потому что эти отношения оказались иллюзией, которую он сам себе придумал и которую поддерживал восемнадцать лет. Сейчас Том спрашивал его напрямую о том, что держит его сейчас, и Маркус понимал, что у него нет ответа. Или точнее ответ простой «ничего». Его ничего не держит. Ему ничего не стоит разорвать связи с отцом, с которым не говорил нормально около двух лет. И даже фамилия Нотт уже кажется менее тяжелым бременем, чем впервые месяцы после выпуска. Маркус смотрел на старого друга, невольно вспоминая их прежние собрания. Темы их бесед и свой отклик, который не был надуманным. Который не был иллюзией. Ему нравилось то, что они делали. Он считал важным то, что они делали. В эти минуты Маркус осознавал это ясно как никогда. Осознавал, что он понимает, в каком направлении нужно двигаться, но не знает как.  Не может решиться. Боится оступиться. Падать всегда бывает больно – Нотт это проверил на себе. Но в тот раз Маркусу повезло, и рядом был Том. Сейчас Том стоял напротив и смотрел на школьного товарища, а Нотт не отводил своего взгляда, потому что пытаться врать сейчас значит окончательно потерять себя, а стыдиться своей неопределенности - недооценивать серьезность ситуации.
[indent] - Ты же знаешь, что я люблю все усложнять. Но на самом деле я просто не могу решиться. Я понимаю, знаю, что «как раньше» уже не будет, но продолжаю на что-то глупо надеяться. Боюсь, что продолжив путь один, сам не смогу его закончить или сделать хотя бы несколько шагов. Поэтому и живу так, как получается, потому что это выглядит хорошо. Для многих. Для всех остальных. Я чувствую в себе потребность что-то делать, что-то менять, потому что отчаянно в этом нуждаюсь, в действии в своем, в соей манере, но… Не одиноком? – Маркус говорил искреннее. Наверное, это тоже было впервые за два года. Он не пытался обмануть даже себя. Почему? Нотт всегда стремился убежать от правды, которая делала или показывала его слабым, но Том столько знает о его эмоциональном состоянии, о его страхах и мечтах, что обманывать его так же бессмысленно, как и себя. Не будет результата, только топтание на месте, которое заберет все силы, но ни к чему не приведет. Маркусу надоело ходить по кругу. Он приехал сюда, чтобы отдохнуть и разобраться в мыслях, он решился на один шаг «за прежнюю рамку» и надо продолжать выходить из нее дальше.

[indent] И все же, что это: случайность или события, давно предрешенные самой Судьбой? Нотт никогда не задумывался над человеческим роком, не рассуждал на тему, может ли он назвать себя хозяином своей жизни или идет по когда-то заготовленному для него пути, где очевидная, казалось бы, случайность была определенна за несколько лет до ее наступления. Подобные размышления всегда казались молодому волшебнику пустой тратой своего времени, потому что не влекли за собой никаких практических последствий. Человеку в любом случае оставалось только жить и желательно жить по совести, которая для каждого определяется индивидуально. Вот Маркус свою «совесть», дорогу, потерял, и это, естественно, не значит, что наследник Ноттов ударился во все тяжкие. Нет, как раз наоборот. Слишком однообразны были дни, слишком бессмысленны, и все вело в никуда. Странное ощущение, давящее, угнетающее, способное сломать человека и заставить его смириться с происходящим и просто продолжать жить. Существовать. Маркус чувствовал, что он на грани, поэтому и уехал из дома. Хотел подышать другим воздухом. Хотел попробовать на вкус свободу от взгляда семьи, от их молчаливого контроля, который юный Нотт мог ощутить даже стоя спиной к родителям и портретам прошлых поколений. И как же все таки показательно и символично, что именно в день памяти жертвам трагедии для всего магического народа Судьба или Случай свел Маркуса со старым другом. Как символично красиво. Том любил символы. Нотт тоже мог их оценить. И этот оценит, только чуть позже, когда поймет, что именно в эти минуты, стоя на пляже перед строгим взглядом друга, сделал первый за долгое время свободный вздох.
[indent] Том быстро стал для Маркуса интересным собеседником, а потом и так же быстро перешел в разряд негласного лидера, потому что никто из их компании, даже не смотря на наличие у Реддла значка старосты, не признал бы его «главенство» открыто. Но молча с ним соглашались все. Молча все следовали его указаниям и выполняли им установленные правила. Так работал их клуб, которым юный волшебник очень дорожил, но который для юноши остался в прошлом. Оказалось, что именно Реддл в итоге был той движущей силой, которая могла сподвигнуть обычно флегматичного Нотта на какие-либо действия. Его мнение был важно, поэтому Маркус не пытался сейчас обманывать Тома, поэтому не пытался уйти от этого разговора. Нотт понимал, как он сам нуждается в откровенном диалоге с понимающем его человеком, с человеком, который когда-то был так же важен, как и отец, который так же мотивировал на поступки и указывал цель, высокую, достойную, чтобы Нотт к ней стремился. Поэтому Маркус сейчас слушал и не отводил взгляда от друга, а на его лице отражались признаки того, что слова друга не оставляют его равнодушным, что он обдумывает их, примиряет на себя.
[indent] - Отдел Тайн? Я люблю Отдел Тайн как таковой. Доступ к практически любой информации, ментальная магия… Дело не в самом Отделе, нет. Я не знаю, как объяснить Том. Но, просто иногда мне кажется, что тот же Отдел Тайн, Нотт-Кастл, эти семейные ужины такой же пережиток прошлого, как  и моя вера в непоколебимость родителя, в его правильность мыслей. Я знаю, что он предатель крови пусть и не в то смысле, который обычно вкладывают в эти слова. Знаю, что это уже не изменить, что у меня есть только два пути: принять его точку зрения или пойти вопреки. То «клеймо» сошло, и сошло не просто так. Ты ведь редко ошибаешься в людях,- на этой фразе Маркус чуть приподнял уголки губ в веселой усмешке. – Не думаю, что ты ошибся во мне. Я не могу с ним согласиться. Не могу встать на его сторону. Но и пойти против не могу. Я застрял где-то посередине. Ты говоришь, что я им ничего не должен. Почему? Я должен им все. Да, я могу себе позволить многое, но должен ли я себе это позволять… Понимаешь? Или нет, знаешь, - юноша на минуту замолчал, собираясь с мыслями и силами, чтобы продолжить не простой для него диалог.- Я боюсь, что он окажется прав. Что я опять оступлюсь. Что я окажусь недостаточно силен в магии или духовно. Я всегда считал себя не плохим волшебником или хотел себя таковым считать, но он не раз давал мне понять, что я достаточно хорош. Что если те наши «игры», которые надо бы заканчивать и переходить к чему-то более осмысленному, для меня слишком сложны. И какими бы правильными я не считал то, о чем мы говорили и что пытались реализовать, в итоге я окажусь балластом, не способным помочь ни магией, ни знаниями, ничем.
[indent] За почти два год подобные мысли были частыми, и именно они удерживали юношу от действий. Он боялся оступиться, ошибиться. Он не верил в себя. Авторитет отца был еще велик, его тень все еще висела над Маркусом, а его голос, обвиняющий сына в глупости, трусости и бездарности, после просмотра воспоминания с непростительными заклинаниями, юный Нотт и сейчас слушал у себя в голове.

[indent] Никто не любит признаваться в своих слабостях и страхах, особенно перед тем, кто был когда-то или, тем более, являлся до сих пор авторитетом. Это неприятно, как-то стыдно и неловко. Это заставляет отводить глаза и говорить тише. Но не в этот раз. Маркус заставлял себя быть честным перед собой и перед Томом, что практически одно и то же, учитывая сколько раз, они «гуляли» в голове друг у друга. Нотт скучал по этим занятиям, скучал по их клубу, по чувству какого-то братства, связанного единой целью. Да, в Англии прежние друзья его не бросили и не отвернулись, так же вытягивая юношу из Нотт-Кастла по праздникам. Но их бросил Маркус. Он смотрел на своих друзей и чувствовал, что в их отношениях тоже что-то потерялось. Он гуляли, пили, веселились, дальше изучали Искусства, но как-то не так. Как-то бесцельно, бесполезно. Маркуса это раздражало. Все в его жизни было как-то бессмысленно. Поэтому он начал пытаться от нее убежать. «Слишком поздно»,- так думал юный Нотт еще вчера. Но уже сегодня его мысли сменились на «а может быть попробовать?». И все благодаря Тому, который не сомневался в себе, не сомневался в событиях двухлетней давности и повторил бы их, если бы это было необходимо. Маркус это понимал и принимал, даже не думая теперь держать зла на друга. То нападение, последний разговор – все было правильно, если именно это привело Маркуса сегодня на этот пляж. Если именно это не давало ему забыть и отмахнуться от слов школьного друга, который сейчас говорил резко, чуть раздраженно, настойчиво. Позволяя Маркусу не просто услышать свои слова, но и прочувствовать их, пережить последствия выбора, который может оказаться не правильным, фатальным для всех Ноттов. Видите, Маркус уже начал понимать, что у него есть выбор, хотя, конечно, сам еще не отметил для себя такой перемены.
[indent] Молодой волшебник пока только качает головой, продолжая всматриваться в практически бесцветные глаза приятеля. Да, отец поддерживал модные течения, мало того, приложил руку к их популяризации, хотя не все его идеи удались, как он рассчитывал, но отец никогда не призывал сына «портить» кровь, и сам выбрал в супруги девушку из чистокрвоной семьи. Маркус не видел себя рядом с кем-то более низкого происхождения. Это было просто противно. Грязно. Недостойно. Маркус не хотел такого будущего себе и своей семье. Он не мог поставить на кон всю историю рода, но, увы, именно это сейчас он и делал. Об этом же ему твердил отец, призывая не рисковать. Но, какое двуличие! Ведь он сам не очень задумывался над продолжением рода в годы Маркуса. Он где-то здесь, в Европе, как и его соперник.
[indent] Нотт делает неровный вздох, перекрещивает их, заламывает – он думает, пропускает информацию, что дал ему Том, через себя. Он не смотрит на море или песок, или на небо. Он смотрит на друга, который уже обратил свой взгляд к горизонту. Символично. Реддл всегда смотрит вперед и видит дальше многих, хотя, помнится, в шахматах он уступал Маркусу. Реддл любил красивые символы. Мог бы оценить этот или то, что юный Нотт так отразил ситуацию в своем сознании. Для Маркуса этот разговор очень важен. Он говорит и думает о том, что долгое время мучило его, но в этот раз юноша не пытается обмануть себя, не пытается утопить себя в «ненужном».  Он знает, на какой вопрос он должен дать ответ. Он знает, что должен взвесить. Он знает, что на это у него есть еще несколько дней отпуска. А потом домой, в туманную Англию, где либо он продолжит жить, либо начнет действовать. Вряд ли здесь может быть третий вариант, если бы он был, Маркус бы его нашел за два года. Он был подвержен эмоциям, зависим от мнения других, но он не был глуп, иначе бы он просто не уехал, не признался бы. Не понял бы Тома.
[indent] - Нет, я не хочу, чтобы они переживали что-то подобное. Урок откровенности и внимания семье – я усвоил,- это было самым фатальным для Маркуса. Он был так уверен в своем родителе, что когда тот обвинил его в слепоте, а свое молчание назвал заботой, младший Нотт почувствовал, как из-под ног уходит земля. А дальше была только пропасть, и, кажется, юноша только сейчас начал находить в себе силы перестать падать. – Я здесь, потому что не хочу быть дома. Потому что там невыносимо. Потому что хотел отдохнуть и подумать без давления, которое неизбежно, когда я возвращаюсь в родительский дом. Что есть истинная честь? Если меня заключат в Азкабан, о ней не получится говорить. Если меня выжгут с древа, о ней придется забыть. Ты можешь сказать, что честь не есть общественное мнения, и я с тобой соглашусь. Это понятие внутреннее, неразрывно связанное с совестью, которая велит мне продолжить наше дело, хотя бы по той причине, что я Нотт. Что у меня есть долг, пусть и не тот, который хотел бы видел отец. Я не хочу от него отступать. И, если честно, мне кажется, что если не начну что-то делать, то я в скором времени сойду сума, и вряд ли это преувеличение. Опять-таки, ты знаешь, как я люблю думать, даже когда не надо.

[indent] К словам Тома надо прислушиваться. Слова Тома надо слышать, понимать и пропускать через себя, особенно в такой день, как сегодня, когда два волшебника говорят о прошлом и будущем, забывая про настоящее, которое уже произошло и свело их вместе вновь. Их взаимное влияние друг на друга началось еще с первого года обучения в школе и продолжалось до сих пор. Правда молодые люди поменялись местами, и теперь Маркус больше слушал и смотрел, а Том показывал и объяснял. Картина будущего, которую описал Реддл, была мерзка Нотту и противна, он не хотел допустить ее, и именно поэтому до сегодняшнего дня не предпринимал никаких попыток сопротивления давления семьи. Ведь отец никогда не призывал сына портить кровь, наоборот, всегда говорил, что именно Маркус должен продолжить род, поэтому на нем лежит большая ответственность. И чувствуя ее, юноша не мог отвернуться от отца, потому что при всей точности рассуждений друга Том допускал одну фатальную ошибку. Если Маркуса выгонят из семьи, если его портрет выжгут с гобелена, то он перестанет быть Ноттом в традиционном, правильном понимании. Он не сможет создать свою чистокровную семью в правильном понимании. Только какое-то ответвление, которое потом еще не одно поколение придется добиваться признания. Не радужная перспектива, но, кажется, необходимый риск, чтобы начать жить самому, и самому раньше времени не утонуть в рутине. Тем более Маркус понимал, что если отец терпел его до сих пор, то будет терпеть и дальше, других детей у него нет. Они связанны прочнее, чем хочет думать каждый из них. Поэтому даже самые безрадостные картины Тома имеют ничтожные шансы на то, чтобы стать реальностью. Близок только Азкабан, из которого не выйти, во всяком случае, самим собой, во всяком случае, не Нотту. И дело не в чести, дело в стражах, которые высасывают душу, и Маркусе, который очень быстро может поддаться эмоциям, хотя в последнее время у него лучше получалось держать себя в руках. Это видно даже по этому диалогу. Маркус Нотт менялся, менялись его взгляды и приоритеты – это естественный и нормальный процесс. Вот только чтобы окончательно принять себя и свои мысли Маркусу нужна была помощь, одобрение, и это он, как и много раз ранее, получил сегодня от Тома.
[indent] - Что-то я точно могу,- молодой человек усмехается сам себе, во многом соглашаясь с другом, но при этом, понимая, что окончательно он решиться и возвращаться в Англию сейчас, чтобы что-то менять, он еще не готов. Он нуждается в еще нескольких днях свободы, на которые ему тоже было не просто решиться и которые он хочет использовать сейчас с пользой для себя. Особенно после слов Тома. Ему столько надо обдумать. Понять, где он видит себя, чего хочет. Как и что он может сделать, чтобы приблизить тот мир, который еще в школе друзьям описывал Реддл. Он отгуляет свой отпуск здесь, подождет, пока мыли обретут почву в его голове, пока он придумает план, которому не должен помешать хмурый вид родителя, тем более, что Том тонко чувствует настроение Маркуса и предлагает школьному  товарищу составить ему компанию. Нотт кивает и протягивает Тому руку, в знак того, что Маркус услышал его и примет его мысли за основу, что начнет двигаться к их цели, что в этот раз, все просто не может закончиться побегом Тома от своих же соратников.
[indent] - Спасибо, я с радостью приму твое предложение.  Ты уже не первый раз в этих краях? Наверняка, ты сможешь показать мне что-то более интересные, чем обычные места скопления туристов,- Нотт улыбается уже более явно, прекрасно зная, что и Том вряд ли сможет удержаться от того, чтобы не поведать другу о своих успехах. Он достаточно тщеславен. А там дальше, может быть, они опять займутся ментальной магией, и эти несколько выходных дней напомнят Маркусу о прошлых собраниях клуба и как он себя на них чувствовал. Напомнят, как приятно осознавать себя на своем месте и занятым  действительно важным делом. И больше юный Нотт не станет оглядываться на желания родителя, принимая свои стремления и идеи, которые пропагандировал Том.