[NIC]Tobias Holzer[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/2pXCL.gif[/AVA]
[indent] После произошедшего несколько дней назад паразит, живущий внутри мальчика, вел себя спокойно. Темная материя не подавала признаков агрессии по отношению к обитателям их небольшего дома, но и не засыпала, чтобы в безопасной для носителя обстановке, передать Тобиасу полный контроль над своим телом. Сгусток темной магии подглядывал с помощью мальчика за внешним миром, улавливал и постоянно контролировал присутствие рядом более сильной сущностью, которую паразит научился различать среди другой магии, которой в отличие от родного дома Тобиаса, в этом месте было много. За Реддлом обскурия следила внимательно, крайне волновалась, Том покидал их надолго, чем мотивировала мальчика хвостиком ходить за новым другом. Да и сам Тобиас в эти дни, первые после сильного стресса, очень нуждался в поддержке сильного и уверенного в себе взрослого. Поэтому это был тот случай, когда желания темной магии и его носителя косвенно совпадали. И этот случай был не единственным исключением из сосуществования паразита и Тобиаса. И мальчик, и темная сущность внутри него видели в Реддле сильную личность и осознанно, или для ребенка не очень, хотели ей подражать и у нее учиться. Поэтому Тобиас не только везде пытался увязаться за взрослым другом, но стал перенимать у него характерные черты поведения, голосовые интонации, мимику. Что-то мальчик старательно пытался скопировать, что-то получалось неосознанно, но так или иначе вся жизнь ребенка и его темной магии стала зависите и крутиться около Тома Реддла, который стал олицетворением силы духа и силы магии. Очень удачное сочетание, продлевающее жизнь носителю обскурии, который хоть немного теперь мог примириться и принять свои навязчивые, но как правило необъяснимые порывы и желания о боли и мести.
[indent] Хотя стоит упомянуть, что и сам Тобиас в последнее время задумывался о чужой боли и мести за себя. Расшатанный эмоциями от воспоминаний, которые Реддл вызвал в нем легелеменцией, мальчик все чаще задумался над словами Тома, который тот говорил, когда забирал мальчика из родного дома, о том, что нехороших людей надо наказывать. Его тоже обижали. Но Том не оставил это просто так. Он восстановил справедливость. Тобиас тоже хочет, чтобы была справедливость. Хочет быть как Том, и чтобы Том был доволен. Два очень простых и понятных мотиваторы для восьмилетнего ребенка, которые заставляли мальчика слушать и слушаться своего старшего товарища.
[indent] - Да, Том, но мне здесь не нравится,- соглашается мальчик, крепче сжимая руку англичанина и оглядываясь по сторонам. Тобиас делает неровный вздох и возвращается взглядом к Тому, паразит внутри ребенка тоже пришел в движение, пока только в стадию напряженного ожидания и внимательного наблюдения.
[indent] - Зачем мы здесь? Том! Давай уйдем? - Тобиас начинает волноваться, даже злиться, после того, как Реддл напомнил ему о пережитой боли. - Пожалуйста, давай уйдем,- голос ребенка звучит с надрывом, эмоционально не сдержано. Он недовольно пожимает губы, правда в его глазах виден не только страх перед прошлым, но и сомнения, которые вызваны теми самыми словами Тома о наказании. Тобиас помнит, паразит внутри него не даст носителю их забыть, ведь темная сущность хочет на свободу. И хочет не только крови, но и показать себе перед более сильной сущностью.

[NIC]Tobias Holzer[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/2pXCL.gif[/AVA]
[indent] Реддл озвучил именно то, о чем Тобиас догадывался и что вызывало в мальчике противоречивые чувства. С одной стороны Хольцер хотел, чтобы этим людям было больно и плохо, как было ему. Он еще так хорошо помнил, как прятался в одиноком доме за баррикадами из мебели, как хотел есть, но боялся выйти, как боялся даже выглянуть из окошка. И какая-то часть мальчика, не только та, что принадлежала темной сущности, хотела наказать этих плохих людей. Это справедливо. Так говорили родители, и Том рассказывал, как наказал своих обидчиков. Они ведь заслужили! Но с другой стороны Тобиас не был готов с жестокости да и не знал, как ее проявлять. Разве не учили в школе и церкви, что нужно прощать и быть терпеливым? Мальчик не мог определиться в своих чувствах, но бьющийся внутри паразит и уверенный взгляд Тома подталкивали Тобиаса только в одну сторону.
[indent] - Так будет правильно, да?- тихо спросил мальчик, неуверенно глядя на Реддла и перебирая в своих руках пальцы мужчины, чтобы успокоить себя и, может быть, хоть как-то привести в порядок мысли. - Их надо наказать, как ты своих обидчиков, да?- Тобиас искал подтверждения и одобрения своих чувств обиды и злости и жестокости, на которую он готов согласиться. Ведь раньше ему твердили, что месть это не выход, что местью ничего не исправить и легче от нее не станет. Том же говорил обратное. Тобиас верил Тому, хотел быть похожим на него, но пока еще боялся переходить очерченные когда-то границы. К тому же был еще один момент, который волновал мальчика не меньше нравственной стороны вопроса.
[indent] - Я только не знаю, как. Я не умею. Я хочу быть как ты! Но я не смогу их наказать. Как... Я? Мне только восемь,- Тобиас еще очень хорошо осознал, что существует особенный магический мир, где люди обладают специфическими способностями, а напрямую мальчику этого еще не объяснили. Ребенок только чувствовал, как что-то внутри отзывается на каждое слово Тома, как хочет вырваться, но не может пробиться на свободу. Тобиас чувствует это. Опасается этого. Боится, что и Том почувствует что-то неладное и отвернется от него, поэтому Тобиас сильнее сжимает руки Реддла, поэтому делает шаг ему на встречу, смотрит в глаза, от чего что-то непонятное внутри него приходит только в большее волнение. Тобиас не умеет принимать себя, не всегда может в симбиозе жить с сущностью, о которой он лишь с опасением догадывается. Мальчику проще отрицать это жжение изнутри, чем попытаться с ним "договорится". Тобиас не знает, что с ним можно и стоит договорится. Не знает, что он может доверять "себе".

Отредактировано Game Shadow (17 июня, 2017г. 01:00)

[NIC]Tobias Holzer[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/2pXCL.gif[/AVA]
[indent] Том успокаивает. Поддерживает. Понимает. Тобиас видит, как Реддл осторожен, внимателен и заботлив с ним. Том хочет, чтобы Тобиас почувствовал себя легче, чтобы боль больше не возвращалась, а по ночам не проследовали кошмары. Том знает, каково бояться самого себя, понимать, что ты не такой как все. Том поможет. Надо только довериться его заботливым рукам, которые и сейчас не отпускают ладоней мальчика, а успокаивающие гладят их, демонстрируя мальчику, что он не один, его не бросят, чтобы не случилось, что бояться себя не стоит. Ведь Тобиас в первую очередь боялся именно себя, той части себя, которая пугала всех остальных, кроме Тома и старого дедушки Маттиаса. Он привык, что на него косо смотрят, что чувствую, что с ним что-то не так. Том так себя не вел. Он был другой. Он был лучше. Он был рядом, держал за руки и смотрел в глаза. От этого Тобиасу становилось так хорошо и спокойно, словно уверенность Тома передавалась ему через эти касания и взгляды. А еще Том предлагал помощь.
[indent] Мальчик кивнул головой, позволяя Реддлу сделать что-то, чтобы он смог поверить в себя. Ведь если в том, что месть это однозначно плохо, Тобиас сомневался, то в том, что ему не хватит сил на эту самую месть, был уверен наверняка. Ребенок стоял смирно, не зная, даже не догадываясь, как собирается Том ему помочь. Только улыбнулся, открыто, искренне, доверительно, когда Реддл поправил его волосы. Но взгляда не отвел. Глаза Тома серьезные, внимательные, но не без капли ласки, приковали внимание мальчика, а по прошествии еще нескольких секунд перед глазами мальчика появились до боли знакомые картинки. Папа и мама, соседи, учителя, друзья. Дом, школа, церковь, здание, где проходил суд над отцом той девочки. Тобиас слышал, как они шепчется у него за спиной, чувствовал, как оглядываются ему в след. Ощущал, как они его бояться. Как бояться даже собственные родители, но они любят, хотят помочь, защитить. А потом их не стало, и эмоции сменились. Их Тобиас не помнил, но не сомневался, что это чувствовал он, та его часть, которая постоянно находилась рядом, но пряталась в тени. Она злится, она хочет мести, она способна на нее. На убийство. Тобиас это ощущает так ярко, так отчетливо, что буквально захлебывается в собственных нахлынувших эмоциях, пытается думать чаще, больше, но понимает, что эту силу уже не остановить. Да и не очень хочет он ее останавливать. Том сказал наказать. Сказал, что так правильно. Тобиас хочет сделать, как сказал Том.
[indent] На этом мальчик пропадает. Постепенно теряет свою форму, выпуская на волю темную материю, которая готова напасть, которая хочет разрушать и убивать, потому что пропитана болью и обидой к этому месту. Но она не спешит нападать. Она ждет. Ждет Реддла, который в прошлый раз почти полного перевоплощение, кажется, без особо труда заставил ее угомониться. Она, как и потерянный мальчик, ждет его одобрения.

[NIC]Tobias Holzer[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/2pXCL.gif[/AVA]
[indent] Обскурия, живущая паразитом в теле ребенка, в теле юного волшебника, который отвергает свою магию, отвергает себя из-за страх, неуверенности, осуждения, явление по своей сути темное, пропитанное и созданное болью, из страха зародившееся и страхом питающаяся. Совершенная магия, не имеющая изначально ни цвета, ни форму, ни запаха под воздействием человека приобретает характерный, понятный, хотя бы ассоциативно, для большинства людей внешний вид, оболочку для выброса на защиту своего носителя. Оболочку не прочную, рассыпчатую, изменяющуюся. По передвижениям ее темных пылинок можно наблюдать и читать эмоциональное состояние, в котором сейчас находится обскурия. Через темную дымку можно пробовать докричаться до носителя темной магии, убедить ребенка вернуть себе контроль над происходящим. Убедить вернуть себе тело, зрение и рассудок. Если загнанное и испуганное дитя поверит Вам. Если сможет обуздать страшную силу, что вы сами же, люди, в нем породили. Если захочет. Тобиас не хотел, чтобы его звали. Он бы разозлился еще больше, услышав знакомый голос священника или учителя, пытающегося его обуздать. Тобиас слышал только их крики, пока еще не такие оглушающие, как будут чуть позже, слышал, как люди убегают, и слышал тяжелое дыхание одного, родного и близкого волшебника, который не обманул и остался стоять рядом. Но все это было где-то далеко, потому что на первый план вышла его магия, которая уже давно отделилась от своего носителя, осталось зависимой от мальчика, но живой. И эта темная магия могла только убивать и причинять боль, как ей, им, причиняли боль. Хотела убивать. Хотел этого и ее носитель, хотел совершенно осознанно, немного пугаясь своего гнева, но находя его оправданным. Потому что так сказал, так разрешил Том. Теперь Том разрешил и сущности, которую он выпустил из тела ребенка, показать себя. Сила – понятный и весомый аргумент для послушания, как для ребенка, так и для магии, которая вынуждена ощущать мир категориями своего носителя.
[indent] Обскур зависает в воздухе буквально на несколько секунд, после того, как Реддл озвучил свое обещание наблюдать и не бросать. Он выжидает и испытывает нового друга, еще раз проверят, не испугается ли тот, не убежит ли, как убежали случайные прохожие, не обманет ли. Не обманет. Черный, смешанный с песком, не имеющей формы и острых углов, меняющийся, чтобы достать всех и каждого, откатывается чуть назад, а потом делает резкий толчок вперед, проходя сквозь Тома, но не ранив его, даже не попытавшись это сделать. Тьма проносится дальше, врезаясь и растворяясь в одном из первых попавшихся домов. Теперь крики слышны громче, теперь движения больше. Больше крови и этого приятного удовлетворения. Теперь все правильно. Все справедливо.
[indent] В своем безумстве, обскур ураганом опустошает дом за домом, не жалея и не различая на своем пути жертв. Дети, женщины, старики или мужчины в расцвете лет – какая разница. Они все одинаково заслуживают смерти. Их тела одинокого приятно опустошать. Дом за домом. Жертва за жертвой. Обскур не хотел останавливаться. Это место раздражало и тьму, и пропавшего сейчас мальчика. Это место было символом их трагедии. Это место хотелось разрушить. Сровнять все дома с землей, чем обскур и занимался, упиваясь своей силой и жестокостью. Остальной мир перестал для него существовать. Был только он, его жертвы, и фигура сильного сородича, который медлит, который не хочет составить компанию, то ли оставляя все самое «вкусное» подопечному, то ли просто не желая участвовать в этом действии. Так или иначе, обскур не отходит далеко вглубь деревни от своего нового друга. Он хочет не только крови и смерти. Он хочет, чтобы Том видел его, чтобы признал его. Это не просто выгул неконтролируемой силы, не просто насыщение кровью, это демонстрация своей силы и своей жестокости для  того одного, кто способен оценить не только внешний вид хаоса, но и внутреннюю его составляющую.

[NIC]Tobias Holzer[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/2pXCL.gif[/AVA]
[indent] В этом хаосе, в постоянном движении и разрушении, в котором сейчас находилась обскурия, совершенно было не обязательно иметь ментальный контакт с более сильным и опытным сородичем, чтобы понимать или, точнее, ощущать, что Том Реддл, его внутренняя тьма, признала своего младшего друга. Достаточно только чувствовать его присутствие рядом, иногда возвращаться к стоящему неподалеку англичанину, чтобы лишний раз напомнить о себе. Достаточно улавливать отсутствие страха у Тома, его восхищение, его возбуждение и удовольствие от процесса созерцания того, чего раньше так боялся мальчик, и так жаждала обскурия. Внутренний конфликт ребенка и его паразита почти исчерпан. Тобиас не понимает и вряд ли сможет понять, что наделен магией, чем-то сверхъестественным в понимании магллов. Но он уже не будет бояться сам себя. Не будет подолгу смотреть в свое отражение в зеркале, и искать в уголках своих глаз чудовище, от которого все бегут. Не все. Том не бежит. Том рядом. И Тобиас не чудовище. Наказывать тех, кто тебя обижает правильно. Особенно когда есть те, кто может тебя поддержать, направить и подбодрить. Поэтому тьме, даже вырвавшейся на свободу и упивающейся разрушениями, так необходимо возвращаться к Реддлу. Ощущать его, если не ментально, то почти физически. И не трогать его, даже не пытаться и не желать. Теперь обскурии, сгустку чистой темной магий, ставшей обособленной, но все еще зависимой от своего носителя, необходимо себя контролировать. Не это ли эволюция, о которой говорил более сильный сородич?
[indent] Все прежнее выходы обскурии на свободу были продиктованы детскими страхами и переживаниями. Все они были направлены на конкретных людей, которые обижали мальчика или которых мальчик боялся. Все они происходили в конфликте с самим Тобиасом, который боялся признать, что он другой, который отрицал свою «силу». Сегодня же ситуация иная. Сегодня Тобиас захотел убить, наказать, осознавая, если не понимая полностью, последствия своего желания. Сегодня свобода обскурии была абсолютная. Ни конкретной цели, ни определенного момента, на котором нужно остановится. Просто безумие разрушения, гнева и злости обиженного маленького существа. А дети не знают чувства меры. Они не могут отказаться от сладкого, даже когда у них болит живот или они знают, что конфета отразится красными на лице пятнами. Недоразвитая темная материя, живущая паразитом в своем маленьком хозяине, тоже не знает чувства меры. Не может во время сказать себе «стоп». Она изматывает себя. Она выжимает жизненные силы из мальчика. Она не может остановиться, пока не понимает, что ребенок, который ее питает, истощен настолько, что находится буквально на грани. Тьма понимает это быстро, неожиданно для нее самой, и решение ее так же неожиданно для нее самой. Отступить. Сейчас остановиться. Оставить те несколько домиков, которые еще не полностью превратились в руины, но дать себе возможность, быть уверенной, что потом она сможет более близко, более очевидно почувствовать одобрение Реддла. Младший хочет, чтобы старший, опытный и сильный «погладил ее по головке». Хочет получить явно выраженное признание. Только из-за похвалы «стоп». Только из-за присутствия рядом Тома обскурия тьма смогла ощутить конец и не допустить его, хотя и находилась на грани.
[indent] Все заканчивается так же быстро, как и началось. Тьма останавливает свое движение, сгущается, исчезая, прячась вовнутрь ребенка, а стоя на земле, появляется Тобиас. Мальчик, который не понимает происходящего, чей взгляд направлен только на Тома. Он чувствует изнеможение, как  у него все болит. Но он чувствует и радость, гордость за себя. Он тоже ждет похвалы Тома. Эти эмоции передаются ему от обскурии. Только так, делясь со своим носителем тьма может, не травмируя ребенка больше, «соединиться» с ним. Правда, ничего сказать или спросить у Тома Тобиас не в состоянии. Сил ему не хватает даже на то, чтобы стоять. Поэтому, как только обскурия прячется где-то глубоко в мальчике, ребенок как подкошенный падает на землю. Он в сознании, но он устал. Он ищет взглядом Тома, и тянет к нему руку, когда замечает фигуру англичанина. Пока молчаливо, но в одном этом жесте мальчика столько надежды и веры, что слова становятся совершенно не нужны.